Ловушка для капитана. Стефани Лоуренс

Похлопав по плечам двух своих людей, Калеб жестом велел им осмотреть всю поляну, чтобы убедиться, что ни один работорговец, чувствуя приближение последнего часа, не попытался ускользнуть. Очень важно, чтобы до Фритауна не дошло ни слова о том, что случилось с Кейлом и его людьми.

      Гибель Роджерса предрешила исход схватки, но Калеб и его спутники были слишком опытными, чтобы ослабить бдительность. Когда Калеб и Филипп ринулись вперед, их подчиненные последовали за ними; они образовали несокрушимую волну. Вместе они добили последних работорговцев. Всех, кроме Кейла.

      Прислонившись спиной к высокому основанию крыльца, он вертелся на месте, как дервиш; размахивая двумя сверкающими на солнце клинками, он не подпускал к себе людей Калеба и Филиппа. Помня слова Роберта о том, насколько опасен главарь работорговцев, Калеб предупредил своих заранее: его следует окружить, но ни в коем случае не вступать с ним в бой, если только не представится случай нанести ему быстрый смертоносный удар.

      После того как Калеб и Филипп вышли вперед, остальные посторонились, и они плечом к плечу пошли на Кейла. Однако вначале остановились на довольно почтительном от него расстоянии. Кейл смерил новых противников оценивающим взглядом; они пока не пускали в ход мечи.

      Главарь работорговцев был довольно приземистым, однако он был очень жилистым, а, судя по тому, как он непринужденно двигался, мгновенно реагируя на любой жест противников, его быстрота была поистине смертоносной. Он готов был в любой миг перейти в наступление; его причудливо изогнутые мечи, напоминавшие турецкие ятаганы, казались продолжениями его рук.

      Опасный противник!

      Краем глаза Калеб заметил, как сжал челюсти Филипп, затем Филипп полуобернулся к Рейно; в ответ на безмолвный приказ тот вложил в руку Филиппа заряженный пистолет.

      От Кейла это не укрылось.

      – Что? – ухмыльнулся он. – Правосудие без чести? А как же справедливость? – Последнее слово он произнес презрительно, но обращался не к Филиппу. Он не сводил взгляда с Калеба, и его вызов явно был направлен ему.

      Калеб прекрасно знал, что в искусстве манипуляции ему нет равных, но вести переговоры с Кейлом он не собирался. Он понимал, что его провоцируют. Кейл подбивал его сразиться, не сомневаясь в своей победе, надеясь после боя каким-то образом купить себе свободу или, по крайней мере, спасение от неминуемой гибели. Для таких, как Кейл, возможность продлить себе жизнь хотя бы на час означала шанс бежать. Или забрать с собой других в путешествие в потусторонний мир. Он до последней секунды будет мстить.

      Будь Калеб прежним, он немедленно откликнулся бы на вызов и вступил в драку с Кейлом; он еще никогда в жизни не отказывался от вызова – или от драки. Однако на сей раз… как же поступить?

      Филипп покосился на друга.

      – Калеб… мы сейчас и судьи, и присяжные. Такие шавки, как он, не заслуживают честного боя. Приговор ему уже вынесен.

      «Кто сказал, что я собираюсь биться честно? Этот мерзавец