Сочинения. Уильям Мейкпис Теккерей

[69] ослабевает. Люди сентиментальные, любящие выражаться пышно, называют это «тоской по идеалу», но на самом деле это просто значит, что женщина чувствует себя неудовлетворенной, пока не обзаведется мужем и детьми, на которых и может излить всю свою нежность, растрачиваемую дотоле по мелочам.

      Истощив весь свой небольшой запас романсов или же достаточно пробыв в малой гостиной, мисс Эмилия сочла своим долгом попросить подругу спеть.

      – Вы не стали бы меня слушать, – заявила она мистеру Осборну (хотя знала, что говорит неправду), – если бы до этого услыхали Ребекку.

      – А я предупреждаю мисс Шарп, – ответил Осборн, – что считаю мисс Эмилию Седли первой певицей в мире, правильно это или неправильно!

      – Вот увидите, – возразила Эмилия.

      Джозеф Седли был настолько любезен, что перенес свечи к фортепьяно. Осборн заикнулся было, что прекрасно можно посидеть и в потемках, но мисс Седли, рассмеявшись, отказалась составить ему компанию, и наша парочка последовала за мистером Джозефом. Ребекка пела гораздо лучше подруги (хотя никто, конечно, не мешал Осборну оставаться при своем мнении), а на этот раз она превзошла самое себя и, по правде сказать, изумила Эмилию, которая не знала за ней таких талантов. Она спела какой-то французский романс, из которого Джозеф не понял ни единого слова, а Осборн даже сказал, что ничего не понял, а затем исполнила множество популярных песенок – из тех, что были в моде лет сорок тому назад, – где воспеваются британские моряки, наш король, бедная Сьюзен, синеокая Мэри и тому подобное. Как известно, они не блещут музыкальными достоинствами, но зато больше говорят сердцу и принимаются публикой лучше, чем приторно-слащавые lagrime, sospiri и felicita[70] бессменной Доницеттиевой музыки, которою нас угощают теперь.

      В антрактах между пением, которое соблаговолили прослушать также Самбо, подававший чай, восхищенная кухарка и даже экономка миссис Бленкинсон, собравшиеся на лестничной площадке, велась подобающая случаю сентиментальная беседа.

      Среди песенок была одна такого содержания (ею и завершился концерт):

      Над топями нависла мгла,

      Уныло ветер выл,

      А горница была тепла,

      В камине жарок пыл.

      Малютка сирота прошел,

      Заметил в окнах свет,

      Почувствовал, как ветер зол,

      Как снег крутится вслед.

      И он замечен из окна,

      Усталый, чуть живой,

      Он слышит: чьи-то голоса

      Зовут к себе домой.

      Рассвет придет, и гость уйдет.

      (В камине жарок пыл…)

      Пусть небо охранит сирот!

      (Уныло ветер выл…)

      Здесь звучало то же чувство, что и в ранее упомянутых словах: «Когда я уеду». Едва мисс Шарп дошла до последних слов, как «звучный голос ее задрожал». Все почувствовали, что тут кроется намек на ее отъезд и на ее злополучное сиротство. Джозеф Седли, любивший музыку и притом человек мягкосердечный, был очарован пением и сильно расчувствовался при заключительных

70

Слезы, вздохи и восторги (итал.).