.

он. – Я не Мапуи. Говорю тебе, он живет на восточном берегу лагуны.

      Нгакура приподнялась на кровати и начала плакать. Циновка заколыхалась.

      – Что ты делаешь? – спросил Мапуи.

      – Я хочу войти, – сказал голос Наури. Конец циновки приподнялся. Тефара пыталась нырнуть под одеяла, но Мапуи цеплялся за нее. Ему нужно было за кого-нибудь уцепиться.

      Они боролись друг с другом, дрожали, стуча зубами, и пристально расширенными глазами смотрели на поднимающуюся циновку. И, наконец, увидели медленно входившую Наури. Морская вода струйками стекала с нее. Юбки на ней не было.

      Они отскочили, вырывая друг у друга одеяло Нгакуры, чтобы прикрыться им.

      – Вы могли бы дать матери хоть глоток воды, – жалобно сказало привидение.

      – Дай ей воды, – приказала Тефара дрожащим голосом.

      – Дай ей воды, – повторил приказание Мапуи, обращаясь к Нгакуре.

      И вдвоем они вытолкнули Нгакуру из-под одеяла. Через минуту, выглядывая украдкой из-за жениной спины, Мапуи увидел, что привидение пьет. Когда же оно протянуло дрожащую руку и положило ее на руку Мапуи, он почувствовал ее тяжесть и убедился, что это не привидение. Тогда он встал, таща за собой Тефару, и через несколько минут все они слушали повествование Наури. А когда она рассказала о Леви и положила жемчужину на руку Тефары, та убедилась, что свекровь ее жива.

      – Утром, – сказала Тефара, – ты продашь жемчужину Раулю за пять тысяч французских долларов.

      – А дом? – спросила Наури.

      – Рауль построит дом, – отвечала Тефара. – Он говорит, что дом будет стоить четыре тысячи долларов. А на одну тысячу он нам даст товаров в кредит. Одна тысяча французских равняется двум тысячам чилийских.

      – И дом будет в сорок футов длиною? – допытывалась Наури.

      – Ну, конечно, – ответил Мапуи, – в сорок футов.

      – И в средней комнате будут восьмиугольные часы на стене?

      – Конечно! И круглый стол.

      – Дайте же мне чего-нибудь поесть, я голодна, – с довольным видом сказала Наури. – А после этого мы ляжем спать, я устала. Завтра мы еще поговорим о доме, прежде чем продавать жемчужину. Лучше было бы взять тысячу французских наличными. Приятнее иметь деньги, чем кредит на покупку товаров у купцов.

      Китовый зуб

      Это произошло давно на островах Фиджи, в селении Реве, в миссионерском доме. Джон Стархэрст поднялся и громко заявил о своем намерении проповедовать Евангелие племенам всего Вити-Леву. Вити-Леву, иначе – «Великая Страна» – самый большой остров в группе, состоящей из многих больших островов и множества мелких. На побережье Вити-Леву приютилась горсточка белых людей: то были миссионеры, торговцы, рыбаки и дезертиры с китобойных судов. Жизнь их всегда висела на ниточке. Под окнами их домов нередко поднимался дым жарких печей, а мимо дверей тащили на пиршества тела убитых.

      Лоту – богопочитание – распространялось медленно и нередко ползло вспять, подобно раку. Вожди, объявлявшие себя христианами и с восторгом принятые в лоно Церкви, имели прискорбное обыкновение впадать