Эшафот забвения. Виктория Платова

может быть. Это настоящий сапфир, – обреченно сказала она.

      – Я занимаюсь ювелирным делом тридцать лет, а здесь выступаю только как консультант. Но любой специалист, даже оценщик ломбарда, скажет вам о камне то же самое. Я понимаю ваши чувства, но… Еще раз повторяю – подделок хватало во все времена. Соглашайтесь, бабушка, не прогадаете.

      – Нет-нет… Я…

      – Я могу взять кольцо с собой, под расписку. Провести дополнительную экспертизу. Но, боюсь, результат будет тем же.

      Ювелир цепко держал кольцо в руках, не выказывая никакого желания расстаться с ним. Пора было вмешаться.

      – Подделок хватало во все времена, это точно, – вкрадчивым голосом произнесла я, – а вот мошенников сейчас стало гораздо больше. Их у нас просто засилье. Не продохнешь.

      Ювелир вздрогнул и выронил лупу из глаза.

      – Значит, занимаетесь ювелирным делом тридцать лет? – так же вкрадчиво продолжила я.

      – А вы, собственно… – начал было он, но тотчас же замолчал, повинуясь жесту Братны: тот соизволил наконец открыть глаза и пристально смотрел на меня.

      – А вам советую, – обратилась я непосредственно к режиссеру, – поискать себе другого эксперта.

      – Я не понимаю, – хорохорился ювелир, – меня в чем-то подозревают? Вы кто такая, собственно? Вы с бабушкой? Бабушка, эта дама с вами?

      – Нет-нет, не со мной, – сдала меня с потрохами старушка. И скосила глаза в сторону клерка с наличными. Искушение взять деньги было слишком велико.

      – Это настоящий сапфир, – обратилась я к ней, – вас просто решили надуть. Будет лучше, если вы заберете кольцо и больше никогда сюда не придете.

      – Какого черта? – наконец-то разлепил губы Братны. – Почему посторонние в павильоне?

      – Почему же посторонние? – нагло спросила я. – Когда под носом обстряпывают грязные делишки и сомнительные люди проводят сомнительную экспертизу, невозможно остаться в стороне.

      – Я попросил бы оградить меня… – струхнул ювелир.

      – Вы откуда? Как вы сюда попали? – Братны настороженно посмотрел на меня: никакого испуга в холодных глазах, только легкая досада.

      – Как и все. Через центральную проходную. Кстати, по поводу тридцатилетнего стажа. У вас есть документы? – цыкнула я на притихшего ювелира и снова обратилась к старушке: – На вашем месте я бы потребовала удостоверение личности эксперта и лицензию как минимум.

      Жизнь в павильоне замерла: все незаметно подтянулись к месту неожиданной склоки, в задних рядах партера я даже увидела изрядно испуганного Бубякина. Я испортила гениальному режиссеру всю обедню с сапфиром; если выяснится, что на студию меня приволок дядя Федор, – его задница моментально загорится и рухнет в бездну, как самолет капитана Гастелло.

      – Интересное кино, – ни к кому не обращаясь, произнес Анджей Братны.

      – Ну, что вы! Ваше куда интереснее.

      – Поклонница таланта?

      – Некоторым образом.

      Теперь он внимательно рассматривал меня. Он даже соизволил