Кровь и песок. Трон королевы. Дмитрий Донской

успокаивала её и говорила, что все уже позади, и что её переполняет гордость, за королеву и радость что ей выпала честь служить такой Великой правительнице. Подошли Хельм и Улиф, оба были потрясены произнесённой речью.

      – Я ни когда не слышал, ни чего подобного Ваше Величество. Сказал Хельм. – Ваши слова затронули каждого, кто их слышал. Это было выше всяких похвал, Моя королева, вон даже старина Улив и тот прослезился.

      Услышав это, Улив смахнул навернувшиеся слезы и с наигранным возмущением сказал

      – Ни чего подобного, просто порыв ветра поднял песок, который и попал мне в глаза. Но Моя Леди речь ваша поистине была великолепна.

      Королева успокоившись, ласково улыбнулась всем присутствующим. И всё ещё не много всхлипывая, сказала

      – Я благодарна вам друзья мои, благодарна от всего сердца, одна бы я ни когда не смогла этого сделать. Вы спасли не только мою жизнь и корону, вы спасли королевство, и она поклонилась им,

      И все кто был в тронном зале, встали перед Мелисой на одно колено, озаряемые её лучезарной улыбкой.

      А тем временем на Алезию опустилась ночь, королева при помощи Ирины избавилась от доспехов и вновь облачилась в свои роскошные одежды. Народ же на улице продолжал ликовать и веселиться, даже сквозь стены дворца были слышны хвалебные выкрики. Когда же совсем стемнело, королева, вышла на балкон, своего дворца и увидела сотни крошечных бумажных фонариков, медленно поднимавшихся в небо. Это тоже была древняя традиция, по случаю великого торжества, люди запускали в небо святящиеся фонарики. Королева смотрела, как они медленно плыли в ночном пространстве, подогреваемые горячим воздухом, и казалось, что сами звезды спустились с небес и теперь кружат над улицами и домами Алезии. Сердце Мелисы было наполнено радостью, и в то же время она чувствовала грусть, так как знала, что это только начало. Главные трудности были ещё впереди.

      Эениас и Император Эландор – Сумеречная Империя

      Прошло два дня, с момента бегства бывшего первосвященника, за пределы срединных земель. Два тяжёлых изнурительных дня, Эениас был измучен, он еле держался в седле, очень хотелось, есть и спать. Тело его как будто одеревенело, за весь путь они сделали только три привала. Временами ему казалось, что ещё не много он просто умрёт, не выдержав этой бешеной скачки, он завидовал, окружавшим его варварам. Они спали прямо на ходу в сёдлах своих коней. Он так не мог, пару раз дремота накрывала его, и он чуть не свалился с лошади. После этого он старался не спать. Эландора он не видел уже сутки, он ехал, где – то впереди, а Эениасу очень хотелось задать ему пару вопросов. Ехавший рядом с первосвященником, начальник тайной стражи, тоже молчал, казалось, он полностью погружен в размышления. За всё это время они не перекинулись и парой слов, да Эениасу и самому не хотелось вести беседы, больше всего на свете, он сейчас хотел, прилечь и уснуть, пусть даже на голой земле, лишь бы поспать. Наконец к середине третьего