Йагиня. Тайный Дар. Диана Хант

у него испарину. Однако мужчина не шевелится, смотрит прямо перед собой, и совершенно не реагирует на очевидно мешающий ему свет.

      В наступившей тишине отчетливо слышно, как стекающие капли пота мерно стучат о половицы. Чародей недобро покосился на слуг, а потом приказал всем выйти из комнаты. Вышли все, кроме городского доктора, который тоже здесь обитался, но, похоже, больше мешал, чем помогал.

      Пришлось мне вмешаться – ведь видела же, что доктора не больной задержал в комнате, а мои бедра. Точнее, не совсем мои, а те, которыми чародей наградил. Я церемониться не стала – все равно здесь все свои, а глава никому не расскажет, и усадила городского целителя на креслице в дальний угол, предварительно оглушив стазисом. Сударь Лиодор присвистнул, а я пожала плечами. Мол, и что? Если я целительница, так что мне его липкое внимание терпеть? Нужен он здесь больно.

      Попробовала прислушаться к больному особым образом – то есть, услышать, увидеть все так же, что и он.

      Плохо. Очень плохо. У него звон такой неприятный, свистящий в ушах стоит. А видит все, как в тумане, только с плавающими звездами. Хочет пошевелиться, но не может.

      Я начала плести заговор, махнув рукой на чародея, точнее на его предложение помочь. Пусть с верлиоками да умрунами помогает, а здесь не лезет.

      Заговор долгий, очень сложного плетения, я не делала его никогда еще, только в книжках читала и как-то, маленькой еще, видела, как баба Рая плетет. Отчаянно боюсь перепутать магические нити, памятуя главное правило целителя – «Не навреди»…

      Впрочем, глава так плох, что я заведомо стараюсь не думать об исходе лечения… У бабули тогда получилось, но не факт, что и у меня сейчас выйдет…

      У нас разный резерв силы, а об опыте и образовании и говорить не приходится. Что ж. Практика и только практика, – говорят бабули.

      Теория хороша, но без практики ничему не научишься по-настоящему. Вот сейчас, стоя за плечами этого почтенных лет, но крепкого человека, сплетая нити чар и пропуская их по энергетическим меридианам ауры, я как никогда благодарна бабулям за суровый подход к моему образованию.

      За бессонные ночи, проведенные в деревнях с больными селянами и скотом, за особую строгость домашних экзаменов, за самые что ни на есть жесткие, повышенные требования к моим знаниям, пробелов в которых бабули не допускали. Баба Рая рассказывала, что в Университете, или Академии, где целая группа студиозусов сдает экзамен, у последних нет-нет да и проскочит шанс подсмотреть, списать, получить баллы обманом. И потом получаются недоучки, что для работы целителя совершенно недопустимо. То есть внучку свою Йагини натаскивали по полной.

      Я недоуменно перевела взгляд на получившийся заговор, разноцветной сетью окутавший главу. Сударь Лиодор с интересом следит за моими манипуляциями. Вот несносный! Сидит тут, отвлекает своими умными голубыми глазами в угольно-черных пушистых ресницах! Вон как зыркает, даже рот приоткрыл.

      У меня даже дыхание сбилось. Ну, вот почему он на меня так действует?

      Ведь это нечестно.

      Я-то,