Гадание при свечах. Анна Берсенева

Алина спокойно сняла руки с его плеч и еще раз поцеловала его в щеку, прощаясь: они уже стояли возле общежития.

      Все остальное произошло потом, на квартире Жениного приятеля. И Женя вел себя как мальчишка, впервые увидевший голую женщину. Хотя Алина была у него не первой и он знал, что ему не стоит беспокоиться о своей мужской состоятельности.

      Но какая она была! С ума можно было сойти от ее нежной кожи, от стройных ног, раздвигаемых пленительно-послушным движением при одном его прикосновении, от каждого томящего изгиба ее тела… И от того, как она принимала его в себя, сливаясь с ним и все равно оставаясь загадочной, не произнося ни звука даже в те, самые страстные, мгновения, когда он исходил стонами, наслаждаясь ею…

      Она принадлежала ему, принадлежала безраздельно, а он так ничего и не понимал в ней. Страстна ли она была? Он не знал, но сам задыхался от страсти, едва расстегивались первые пуговки блузочки и, овеваемая легким запахом духов, обнажалась ее упругая грудь.

      Хорошо ли ей было с ним? Наверное, хорошо, раз она готова была отдаваться ему снова и снова, раз подчинялась его захлебывающимся просьбам повернуться, лечь на него сверху или прикоснуться губами к его напряженной плоти…

      Он не понял даже, был ли у нее первым, – но и это было неважно. Женя влюбился так, что каждое воспоминание об Алине в те часы, когда ее не было с ним, сводило его с ума.

      Да и нужно ли понимать такую удивительную женщину? Не главное ли чудо сама ее загадка?

      Он хотел жениться на Алине как можно скорее. Одна мысль о том, что каждый раз надо отрываться от нее, торопливо одеваться в какой-нибудь чужой квартире, – одна мысль об этом была невыносима. А это происходило снова и снова, да еще на каникулах приходилось расставаться, потому что Алина неизменно уезжала к родителям в Кишинев.

      – Ну не уезжай! – стал просить Женя, когда это произошло уже в который раз. – Неужели ты не можешь хотя бы после зимней сессии разок не поехать, неужели так уж обидятся твои родители? Или у тебя там есть кто-то?

      – Никого у меня нет, – пожимала плечами Алина, глядя на него темными, как вишни, глазами. – Я еду, потому что так привыкла, и вообще – мне нравится ехать в поезде, в окно смотреть и думать…

      – Тогда поедем куда-нибудь вместе! – хватался он за эту мысль. – Поехали на Байкал, например, – сколько суток идет этот поезд? Возьмем купе на двоих, насмотришься в окно до одурения!

      Она только улыбалась и качала головой, и Женя понимал, что все его доводы резонны только для него самого. Алина жила по каким-то другим законам, ему неведомым.

      И все равно он был готов жениться на ней в любую минуту, несмотря даже на то, что она категорически не понравилась его маме.

      Он познакомил Алину с родителями вскоре после того, как они начали встречаться. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Женя с трепетом ждал маминого решения. Он любил родителей, но с детства привык к тому, что они предоставляют ему свободу выбора.

      Тем более удивился он, когда, проводив Алину и вернувшись, почувствовал, какая напряженная тишина стоит в