Гайдзин. Джеймс Клавелл

свой туалет и вернусь после мессы, когда тебе тоже сделают туалет.

      Он удержал ее руку.

      – «Когда тебя вымоют». Ты удивительная. Я люблю те…

      Внезапно они оба посмотрели на дверь: кто-то поворачивал ручку, пытаясь войти. Но дверь была заперта на задвижку.

      – Я сделала это, когда ты спал. – Она весело хихикнула, как маленькая девочка, играющая в игру. Ручка опять задергалась. – Слуги всегда входят к тебе без стука, им нужно преподать урок!

      – Масса! – раздался голос слуги из-за двери. – Чай-йа!

      – Скажи ему, пусть уйдет и вернется через пять минут.

      Струан, разделяя ее открытое удовольствие, громко распорядился на кантонском наречии, и они услышали, как китаец, ворча, удалился. Она рассмеялась.

      – Ты должен научить меня по-китайски.

      – Я попробую.

      – Как будет «я люблю тебя»?

      – У них нет слова «любовь», как у нас.

      Она расстроенно нахмурилась:

      – Как это грустно!

      Анжелика порхнула к двери, отодвинула запор, послала ему воздушный поцелуй и исчезла в своей комнате. Задвижка с ее стороны со щелчком встала на место.

      Он не отрываясь смотрел на дверь, изнывая от желания. Потом его чуткое ухо уловило перемену в колокольном звоне: тот стал более настойчивым. Это напомнило ему: месса!

      Сердце его сжалось. «Я и не подумал об этом – о том, что она католичка. Мама не признает иной церкви, кроме англиканской: дважды по воскресеньям – под руку с отцом, и мы следом, друг за дружкой, – вместе со всеми добропорядочными семьями Гонконга.

      Католичка?

      Ну и пусть, я… мне все равно. Она должна быть моей», – сказал он себе; здоровая, жадная, пульсирующая боль внизу живота прогоняла острую резь из внутренностей.

      – Я не могу иначе.

      Этим днем четыре покрытых потом японских носильщика опустили окованный железом сундук на пол. За ними наблюдали три чиновника бакуфу, все очень низкого ранга, сэр Уильям, переводчики, офицер из армейского казначейства, меняла британской миссии, китаец по национальности, и Варгаш, который был приглашен присматривать за ним.

      Все они находились в большом зале для приемов британской миссии, окна были открыты, и сэр Уильям с трудом удерживался от широкой улыбки. Очень церемонно один из чиновников извлек из складок кимоно причудливой формы ключ и отпер сундук. Внутри оказались мексиканские серебряные доллары, несколько тэйлов золота в брусках – весом около унции с третью – и несколько тэйлов серебра.

      – Спросите, почему вся компенсация не выплачивается в золоте, как было условлено.

      – Чиновник говорит, что они не успели собрать столько золота за такое короткое время, но это все чистые мексиканские доллары, законная валюта, и он просит вас дать ему расписку. – Слово «чистые» означало, что эти монеты не были подпилены или обкусаны кусачками – весьма распространенная практика, – чтобы сбыть их потом любому, кто недостаточно осторожен.

      – Начинайте подсчет.

      Лучась