Лето придёт во сне. Часть 3. Запад. Елизавета Сагирова

коленной чашечки и длинный порез кожи головы, нанесённый, видимо, одним из осколков оконного стекла ховриновской машины при её падении. Остальное было всего лишь ссадинами и синяками, которые, хоть и придавали мне весьма плачевный вид, опасности не представляли.

      – Фартовая, – заключил Бранко, подавая мне платье. – В воде не тонешь, в огне не горишь. Не зря тебя Ирэн невзлюбила, она достойного соперника задницей чует.

      На этот раз его слова не вызвали во мне внутреннего протеста. В самом деле – окажись мы с Ирэн в равных условиях, что эта холёная, оборзевшая от безнаказанности фифа сможет мне противопоставить?

      Серое платье путалось в ногах, цеплялись за кусты, изрядно мешая мне собирать хворост для костра, и я спросила у Бранко, нет ли среди прихваченной им одежды каких-нибудь штанов для меня.

      Парень свёл брови и покрутил пальцем у виска.

      – Забудь, бэби! Ты больше не в Оазисе, здесь женщины не носят штанов. Ни штанов, ни коротких юбок, ни открытых платьев, ни распущенных волос.

      – А рисунки на теле носят? – буркнула я и ткнула пальцем в сосновую лапку на своей щеке. Внезапное осознание того, что красивая удобная одежда ушла в прошлое вместе с пальмами и павлинами, неожиданно сильно меня расстроило.

      – И рисунки не носят, – невозмутимо ответил Бранко, не обращая внимания на моё раздражение. – А значит, нам предстоит в ближайшее время что-то с этим сделать, ты же не можешь в таком виде показаться среди людей.

      Моя злость испарилась. Право, как же глупо переживать из-за невозможности одеваться так, как тебе это нравится, в то время как на кону свобода, а возможно, и жизнь.

      – Но что? – спросила я в пространство, машинально поглаживая себя по щеке. – Ты же сам говорил, что эта краска проникает под кожу и уже не смывается.

      – Конечно, не смывается, – с неуместным самодовольством подтвердил парень. – Я своё дело знаю. Смыть нельзя. А вот нарисовать что-то другое поверх – можно.

      Предложение так рассмешило меня, что я выронила сухие ветки для костра, которые успела собрать.

      – Чего? Правильно, давай, чтобы не было видно одного, нарисуем другое! Как насчёт языков огня? Я видела такую татуху у одного из гостей – красиво!

      Мой сарказм не произвёл на Бранко никакого впечатления; напротив, парень выглядел угрожающе равнодушным. И я тоже замолчала, чувствуя, что шуткам сейчас не место.

      – Языки огня не пойдут, – наконец тихо изрёк Бранко. – Слишком броско. Неестественно. А вот огромное родимое пятно – такая патология встречается.

      Я осмыслила его слова, потом перевела взгляд на пакеты, что мы притащили с собой из машины, и пришла в ужас.

      – Ты что? Ты взял с собой всё, чтобы нарисовать на мне… нарисовать…

      И, представив себя со стороны с чудовищным родимым пятном, захватившим половину лица и стекающим на шею, взвыла:

      – Ты шутишь?! Это же навсегда!

      Бранко несколько секунд насмешливо смотрел на меня, но потом сжалился.

      – Релакс,