Тёмное фэнтези, тёмная фантастика. Андрей Арсланович Мансуров

почему мы сожгли его голову?

      – Вот поэтому и сожгли. Чтобы окончательно избавиться от ауры. Конечно, она происходит в-основном от мозга. И у обычного человека со смертью мозга же и умирает… – Ратибор боялся поверить в это чудо: Вадак впервые спокойно и обстоятельно отвечал на его вопросы. А не помалкивал себе, пряча ироничную усмешку в седые усы, – Но маги – не обычные люди… Часть силы колдуна сохраняется даже в черепе! Хоть там, вроде, только кости.

      Объяснить более доступно для тебя – не могу. А кое-чего я и сам не понимаю…

      – Ладно, я переживу и без объяснений. Главное – мы его убили?!

      – Да. Убили. Тут никаких сомнений быть не может.

      Ратибор словно почуял – сейчас последует главный вопрос. И точно: кудесник даже повернулся к нему:

      – Ратибор… Прости, что спрашиваю. Но – я должен знать.

      Вот раньше… Ты считал, что убивать: детей, (даже если они – злые колдуны, или, там, вурдалаки…) старух, (ну, о том, что это ведьмы, я и не говорю) и стариков – гнусно и бесчестно. Я отлично помню – ты так и сказал тогда, ну, когда я… Утопил колдунью из Болота.

      Почему же ты сейчас… Сам отрубил ногу «беспомощного», спящего старика?!

      У Ратибора в душе творилось страшное.

      Да, он понимал, разумеется, что если толковать его поступок с точки зрения обычного человека, людской и Господней морали – он ни в какие ворота не лезет! Подло, гнусно, бесчеловечно!.. Все равно что в бою – удар в спину!

      Но! Как можно говорить о… Человечности, применительно к тем… Да, тварям, нечисти, чёрным магам, воплощённому Злу, которое противостоит сейчас всем им – Людям?!

      А больше всего его напрягало осознание, что применяя к такому противнику его же методы, он и сам… Становится как бы на одну доску с ними.

      Мерзким и бессердечным. Коварным. Хладнокровным убийцей.

      – Я отвечу. – сдержав рвущийся наружу комок ярости и ненависти, Ратибор продолжил тем не менее, абсолютно ровным тоном, – После того, что сделал Прол, я многое передумал…

      Я… Понял, что ведя войну не на жизнь, а на смерть с не-людью, нельзя победить, воюя «по-честному»! Моя… «честность» уже стоила жизни двум ни в чём не повинным детям!

      И вот что я решил: пусть меня считают негодяем, мразью и сволочью, но…

      Если я увижу шанс, пусть даже и не вяжущийся с людским кодексом честности и чести, но – позволяющий убить очередного мерзкого Колдуна, или какую-то поганую нечисть – я воспользуюсь! Чтобы убить!..

      И пусть потом – ну, уже после того, как тварь будут мертва! – меня ткнут мордой в то, что я сделал это «не по правилам Чести и Совести» – мне наплевать на такое мнение! Главное – чтобы колдуны, их прихвостни, и их твари – были мертвы! А уж со своей… Совестью я как-нибудь… Сам разберусь!

      Долгое молчание прервал вздох, и слова вновь повернувшегося на спину Вадака:

      – Слова не мальчика – но мужа… Ты прав в том, что нельзя бороться со Злом, и не запачкаться… по самые уши. Но!

      Есть всё же грань – где кончается борьба со Злом, и начинается… само Зло.

      Помни