Человек и Волк. Иван Александрович Колесников

за лапками и на своем кроличьем языке, наверное, матерились о том, что им снова пора на работу. Первые зайцеподобные уже уверенно направлялись к ручью, чтобы побрызгаться там, как вдруг что-то их ощутимо напрягло.

      «Что-то» лежало под кустом, свернувшись клубочком, и имело форму человека. Какой-то парень, нарушивший покой зверей, кажется, сдох прям тут, не найдя более удачного места.

      Он был одет необычно для здешнего мира. Темно-синие джинсы, модно зауженные резинками на голени, высокие черно-белые кеды, здраво помятая рубашка, которая когда-то была бежевой, но сейчас из-за травы и грязи имела темно-зеленые пятна. Смуглое скуластое лицо парня обрамляла двухдневная щетина, придающая ему вид рассеянного и не следящего за собой человека, прямая линия тонкой переносицы переходила в широкие ноздри. Правую бровь парня и часть лба пересекали несколько линий незаживших шрамов, на месте которых не росли волосы, а под глазами его от недосыпа скопились темные мешки. Грива отросших черных волос немного вилась на макушке, а ранее выбритый правый висок уже тоже зарастал волосами.

      Самые смелые из зверьков ближе подобрались к трупу. Вероятно, кроличьи следователи сейчас уже начали бы устанавливать причину смерти и обкладывать тело морковью. Один из остроухих приблизился к лицу умершего, нюхая его и случайно при этом задевая лапками. Глаза человека распахнулись.

      Подпрыгнув, кролик лапами оттарабанил на голове воскресшего парня чечетку, после чего скоропостижно умотал прочь, а за ним унеслась и остальные орава его собратьев. Из-за паники на земле с дерева взметнулось несколько ворон, очевидно, ожидающих, пока можно будет сожрать привезенного человека. Недовольно каркая, птицы величаво удалились, провожаемые взглядом очнувшегося.

      Парень медленно приподнялся, опираясь одной рукой о землю, а другой хватаясь за голову. Черепушка внутри нещадно болела, а с замедлением в пару минут доходили прошлые удары кролика, расходясь эхом и очередными страданиям.

      – Вот заяц гребаный, чтоб ты провалился, – зашипел очнувшийся парень, ненавистно посмотрев в сторону убежавшего зверька. – Найду тебя, по норе вычислю и шашку дымовую закину с носками двухдневной давности, мафию лисью на твою семью многочисленную натравлю…

      С трудом усевшись на пятую точку, парень подобрал ноги и обхватил колени руками. Мутноватым взглядом окинул окружающую его природу.

      Красота ведь. Уютная опушка, освещаемая солнышком, дальше идут темные ряды деревьев, а в противоположную сторону вьется тропинка по колосовым полям. Недалеко журчит ручеек, легко стукаясь по камням, по травинкам ползают букашки цветастые. Все прямо как в сказке, а самых забытых и красивых деревнях, только есть одно но. То самое неприятное, скользкое, которое обычно обрывает все, что было сказано до этих двух потрясающих букв.

      – Как я здесь оказался? – парень оторвал одну руку от коленей и приложил ее к нахмуренному лбу, зажмурил глаза, восстанавливая в голове цепочку предшествующих событий. Перед глазами мелькали только какие-то яркие вспышки, расплывчатые лица и потом все обрывалось. – А, мы же вчера чей-то день рождения справляли, точно… как же я там напился, раз проснулся в гребаном лесу…

      «А ведь я в мегаполисе живу, какой к черту лес? Это ж даже не поселок городского типа, тут вообще про существование автобусов слыхали? «Ынтернет», наверное, одной бабушке провели, она теперь «Пусть говорят» раньше соседок на день смотрит, потом спойлерит всем. И носочки шерстяные, конечно, для внучат с Алика заказывает»

      Парень начал обшаривать свои карманы, вытащив оттуда несколько мятых фантиков, кошелек с бренчащей внутри мелочью и визиткой проститутки, вставленной в боковой карман, хороший перочиный нож, черт знает чей, правда, серебряную цепочку и паспорт. Последнее парня заинтересовало больше всего. Открыв книжечку, он всмотрелся в напечатанные буквы, по слогам читая:

      – А-лек-сей О-си-пов, – взгляд обретшего имя героя безынтересно скользнул по полу и дате рождения, после чего в его глазах мелькнула искорка воспоминаний. – Вот мудак! Это же мой день рождения мы вчера отмечали! Мне ж двацаха исполнилась!

      «Так вот почему я так напился. Хорошо, ты молодец, Леша, но как теперь добраться домой?»

      Какой-то отчаявшийся от жизни кролик, вероятнее всего подыхающий от жажды, стремглав пробежал мимо парня, направляясь к ручью, как вдруг его прямо в полете сбила стрела. Умирающая тушка предсмертно пискнула, не веря в то, что можно так быстро проститься с жизнью, выпучила глаза и комом покатилась по земле.

      Алексей вскрикнул, мгновенно вскакивая на ноги – ну, как мгновенно, это было шатко, неуверенно и не с первой попытки. Опираясь о дерево, Осипов, чье сердце стало истерично биться, приготовился объяснять, что он забыл на территории благородных браконьеров, как из кустов вывалился сам охотник.

      Тощий, как скелет, обтянутый бледной кожей, сквозь которую видно все прожилки и вены, невысокий, остроухий, с длинными зелеными волосами. Ровная линия носа, тонкие губы, задиристо приподнятые в улыбке. На скуле небольшой след от шрама, еле видного, очевидно, давно полученного. Торс закрывает зеленая холщовая рубашка и жилетка, ниже порванные