Конституционная экономика в зарубежных странах. С. Ю. Данилов

управлении отучили многих французов от уплаты налогов. А «Девятое термидора» – свержение якобинской диктатуры М. Робеспьера, прозванного Неподкупным, сняло препоны на пути спекулятивных операций и казнокрадства.

      Другой не менее показательный факт: в последующем конституционализме Франции, начиная с конституционной Хартии 1814 г. и продолжая конституциями 1830 и 1848 гг., внимание законодателя к контрольно-ревизионным структурам неуклонно снижалось. И объяснялось это не коррумпированностью творцов конституций, а действенностью контрмер власти независимо от сменявших друг друга форм правления и политических режимов. Борьба с уклонением от налогов и с расхищением государственных, т. е. народных средств становилась все более действенной. Поэтому в конституционном праве и в политической жизни современной (Пятой) Французской Республики приоритета нацеленности на усиленный контроль и надзор над финансами не ощущается.

      Столь же примечательно однако, что опыт Первой Республики взят на вооружение многими конституционалистами «второго поколения» в других странах. Так, в конституции Австрийской Республики законодатель отвел институтам финансового контроля 15 статей из общего количества 152. В Конституции Португальской Республики им посвящена соответственно 31 статья из 296, в Конституции Финляндии – 15 статей из 94. В компактной по объему Конституции Японии устройству и функциям этих институтов публичной власти отведено 11 из 103 статей. Другими словами, в значительной части конституционных демократических государств законодатель отводит контрольно-надзорной тематике около 10 % объема конституции. Напрашивается вывод, что различия в уровне массового правосознания и в параметрах экономического потенциала не препятствуют странам зрелого демократического конституционализма учиться на ошибках и достижениях других стран. «Устарелым» опыт французского конституционализма в борьбе с коррупцией в только что названных странах тоже не принято объявлять, хотя этому опыту уже свыше 200 лет.

      В наше время весьма часто на уровень конституционного регулирования выносятся статус и полномочия ведущего института экономической политики – Министерства финансов (большинство государств Евросоюза, многие государства Азии, Африки и Латинской Америки). Ранее положение и функции данного института публичной власти в государственном механизме регулировались исключительно нормами административного права.

      Конституционные нормы «второго поколения» все чаще закрепляют статус Счетной палаты. Так поступили законодатели Ирландии, Италии, Ливана, Польши, Румынии, Словении, Швеции. Целый ряд конституций других государств подробно регулирует статус и функции аналогичного контрольно-надзорного института публичной власти – государственного Ревизионного управления (таковы, в частности, конституции Австралии, Либерии, Туниса, Финляндии, Южно-Африканской Республики, Японии).

      1.2.