Война за океан. Том второй. Николай Задорнов

вся река зеленая. Это затопленные луга стоят в воде. Густая трава в полтора роста человека колышется там вместе с волнами, и кажется, что вода зеленая. Все протоки, сбежавшись из-за островов, слились. Справа на берегу видны домишки туземного стойбища.

      Муравьев велел приставать к левому берегу, чтобы зря не пугать население. Надо было узнать, что за место, как называется. Около домов видны люди, и даже удивительно, как смело себя ведут… Туда пошел на лодке Сычевский разузнавать все и знакомиться с населением.

      Часть судов стала посередине реки, несколько барж – у правого берега. Одно за другим подходили и становились в разных местах на якорь отставшие суда.

      А на берегу люди не разбегались, как до сих пор случалось повсюду, где проходил сплав.

      Коней сводили пастись на острова.

      Вот уже на лодках отправились косцы искать незатопленные места на возвышенностях – релках. Через некоторое время на лугах забелели их рубахи. Одни косят, другие сгребают свежую траву, накладывают ее в лодки. На баржи с лодок подают траву вилами.

      – Хороша ли тут трава? – спрашивает губернатор у Алексея Бердышова, который сменил Маркешку, отправившегося на свою баржу.

      – Трава тут быстро зреет, в дудки идет, – отвечает казак.

      – Ну а что нового у вас, казаки?

      – Всем довольны, ваше высокопревосходительство! – отвечает Алешка. Подумав несколько, он добавляет: – Пешков у нас песню сложил. – И, беззвучно усмехнувшись, Бердышов тряхнул головой.

      – Что же это за песня? – спросил губернатор.

      – Шибко хорошая песня, ваше высокопревосходительство.

      – Ну, спой мне ее.

      – Я и никогда-то не пел, у меня голоса нет. Только складывать помогал Пешкову.

      – Что это, Пешков, значит, у вас поэт?

      – Это уж как вам угодно, Николай Николаевич! – ответил казак настороженно.

      – Ну что же за слова?

      Алешка хитро сощурился и почесал ухо. Он один, кажется, из всех товарищей не стеснялся разговаривать с губернатором, считал генерала своим старым знакомцем и уверен был, что тот зря не обидит.

      – «Плыли по Амуру долгие версты, сбили у рук-ног персты, считаючи версты…» – сказал Алексей.

      Теперь прищурился Муравьев. Кажется, песня критического содержания. Он решил, что надо будет послать к казакам адъютанта, пусть спишет эту песню, проверит, что этот Пешков сочинил, что за содержание. А если хороша, может быть, не запрещать ее, а, напротив, приказать, чтобы пели по всем судам! Народный подвиг должен быть изображен в народной песне. «Каковы герои! Среди них у меня и певцы и поэты!»

      – Баржа губернатора пошла к правому берегу и стала там на якорь. Видно, как цветет жасмин над обрывом. С берега приехал Сычевский и сказал, что яблонь множество, целый лес из яблонь.

      – Это Крым и Италия! – категорически заявил губернатор.

      На обед к нему, как обычно, съехался весь штаб.

      – Вон река Уссури, – значит, население уже гольды, хотя сами