Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны. Коллектив авторов

обеспечить этот район в качестве выдвинутого вперед плацдарма, который может быть использован в военном отношении и для сосредоточения…»[172] После завоевания Польши выбор направления последующего удара вновь встал на повестке дня. Решающим аргументом в пользу продолжения войны на Западе было стремление избежать наихудшего сценария – ведения борьбы на два фронта. 23 ноября 1939 г. в имперской канцелярии, где состоялось очередное совещание фюрера с генералами, А. Гитлер задался риторическим вопросом: «…должен ли я сначала ударить против Востока и после этого против Запада или наоборот? Мольтке в свое время стоял перед такой же проблемой. События развернулись так, что началось с борьбы против Польши… В 1914 г. началась война на несколько фронтов. Она не принесла решения проблемы. Сегодня пишется второй акт этой драмы. Впервые за 67 лет можно констатировать, что мы не должны вести войну на два фронта… В первый раз в истории мы должны вести войну только на одном фронте, а на другом руки у нас должны быть свободны. Однако никто не может знать, как долго так может продолжаться… Мы сможем выступить против России только тогда, когда у нас будут свободны руки на Западе»[173]. По свидетельству бывшего адъютанта А. Гитлера Н. Белова, фюрер после разгрома Польши неоднократно во время бесед с генералами говорил, что ему необходимо «высвободить тыл» на западе для того, чтобы легче было «разгромить большевизм»[174], а также существенно расширить ресурсную базу для дальнейшего ведения войны против Советского Союза.

      Гитлер торопился, его подстегивало опасение упустить время, пока международно-политическая и военно-стратегическая обстановка не изменились к худшему для Германии. Фактор «упущенного шанса» играл важную роль в принятии этого решения. Гитлер неоднократно возвращался к этой проблеме и в более позднее время, в частности, в выступлении 12 декабря 1944 г. перед командирами дивизий перед началом наступления в Арденнах[175].

      Если неизбежность войны с Францией и Советским Союзом не подвергалась сомнению, то отношение германских правительственных кругов к Британии прошло длительную и болезненную эволюцию. Долгое время А. Гитлер рассчитывал, если не на союзнические отношения, то хотя бы на нейтралитет Великобритании, что было характерно и для кайзеровского руководства накануне Первой мировой войны. Стратегическая установка Берлина на необходимость любыми средствами добиться нейтралитета Британии, что должно было обеспечить практически «идеальные» условия для разгрома Франции и последующего нападения на Советский Союз, нашла отражение не только в его «программной» книге «Майн кампф», но и в неопубликованной рукописи «Второй книги», написанной А. Гитлером в 1928 г.[176] Одной из причин, побудивших Гитлера отказаться от публикации «Второй книги», являлось то, что она слишком откровенно раскрывала его завоевательные внешнеполитические замыслы и чудовищные намерения в решении так называемого еврейского вопроса. Даже после

172

Там же. С. 64; Gorlitz W. Generalfeldmarschall Keitel – Verbrecher oder Offizier? Gottingen, 1961. S. 207.

173

Jacobsen H. A. 1939–1945. Der zweite Weltkrieg in Chronik und Dokumenten, Darmstadt, 1961. S. 114 ff; Toynbee A., Toynbee V. The Eve of War. London, 1958. P. 482; DBFP, vol. VII. P. 682.

174

Below N. Als Hitlers Adjutant, 1937–1945. Miinchen, 1980. S. 183, 192.

175

Hitlers Lagebesprechungen. Stuttgart, 1962. S. 715 ff.

176

Hitlers zweites Buch. Ein Dokument aus dem Jahr 1928. Stuttgart, 1961. S. 163.