Массажист. Дарья Плещеева

ему показалось странным.

      Н. уж и не знал, как быть с именами, – он и своего не назвал, и ее имени не узнал, а сама она с церемониями не спешила. Просто пила кофе, потом взяла листок с расписанием фестиваля, молча прочитала, полежала с пустыми глазами. Н. тоже молчал. Он все яснее понимал, что зря тащил сюда рюкзак, – нужно было убираться. Хотя ночью все получилось замечательно, сейчас женщина явно выразила желание избавиться от свидетеля своей слабости, он же – инструмент ее блаженства.

      – Стой, – сказала она. – До обеда у них там семинар какой-то, ну его… После обеда концерт Сидяковых. Успеваем.

      Она села, подтащила к себе большую дорожную сумку, выкинула половину на постель, потом пробежала в ванную. Н. с любопытством смотрел на вещи, потом заглянул в сумку. Он пытался понять, с кем это свела его судьба. Женщина не была бардом – иначе на видном месте имелась бы хоть какая гитара. Не была она и подругой кого-то из бардов; вообще, сдается, была на фестивале чужой, иначе сейчас в номер уже сбежались бы охотники привести себя в чувство халявным горячим кофе.

      Вернувшись, она быстро оделась. Ее костюм был, в сущности, офисный – юбка по колено, короткий и сильно приталенный жакет. Но на деловую даму она никак не походила. Деловая дама хотя бы сгребла вещи обратно в сумку, хотя бы накинула на постель покрывало.

      – Идем, радость, – сказала она и повела Н. по коридору мимо лифтовой площадки и приличной лестницы к лестнице пожарной, о которой он даже не подозревал.

      Пансионат был выстроен в полукилометре от поселка, большинство обслуги там и наняли. Женщина знала эти места неплохо и сразу привела Н. к местному торговому центру. Выбор там был невелик, но она отыскала черные джинсы и дорогой пушистый джемпер. Н. смутился – таких царских подарков ему еще никогда не делали; бывало, дарили хорошие вещи, но уже поношенные; новых у него, сдается, с самого детства не было.

      – Одевайся, будешь хоть на человека похож, – приказала она.

      Он все еще никак не мог спросить ее имя. Наконец на обратной дороге набрался мужества.

      – И в самом деле… – задумчиво произнесла она. – С одной стороны, вроде и незачем, а с другой… Есть! У меня ник «Соледад». Вот так меня и называй.

      – А я Амарго.

      Она посмотрела на него холодно и с укоризной. «Я совершенно не желала этого знать», – говорил ее взгляд. «Затянувшееся детство – дурной знак», – добавило ее молчание.

      – Это ролевушный ник, – объяснил Н. Он дружил с ролевиками, даже на игры ездил, когда больше некуда было податься. Ролевушная тусовка – это, кроме всего прочего, сотня адресов, куда можно вписаться на ночь-другую.

      – Он что-то для тебя значит?

      – Да ничего, просто красиво… – и тут Н. понял, что она вспомнила это имя. Где-то в ее памяти было, оказывается, место для красивых имен.

      – Идем, – сказала Соледад (он сразу освоился с этим именем, потому что привык к тусовочным прозвищам; ролевики могут пользовать их годами, знать не зная, какая