Гадкий утенок. Сборник рассказов для женщин. Василий Баранов

ты должен. Ты должен остаться жить. Это моя доля, а не твоя.

      – У нас с тобой общая доля.

      – Костик, сейчас я дотяну до деревьев. Удар о них может смягчить наше падение. Я хочу, что б ты жил.

      Последнее, что я помню, скрежет ломающихся крыльев. В себя я пришел уже в больнице. Не знаю, сколько я пробыл без сознания. Наконец, я открыл глаза. Попытался осмотреться по сторонам, почувствовать ноги, руки. Вроде, все на месте. Появился доктор.

      – Как себя чувствуете, больной?

      – Спасибо, доктор. Кое-как.

      – Ничего. Мы вас тут немного заштопали. Теперь вы поправитесь. Все будет хорошо.

      – Доктор, а я смогу летать?

      Доктор почесал голову.

      – Вообще-то я бы не стал вас выпускать в небо.

      – Почему?

      – Нечего там делать шальным мальчишкам.

      – Я не шальной, доктор. Я просто не могу не летать.

      – Сможешь. Сможешь. Только если еще раз попадешь в мои руки. Я разрежу тебя скальпелем на куски. Понял? – Доктор повернулся и пошел из палаты. Оглянулся. – Хотя я и сейчас тебя неплохо покромсал. Лежи, поправляйся.

      И вышел. Я был счастлив. Небо не отняли у меня.

      Я сидела в кресле, когда раздался звонок. Взяла трубку.

      – Алена? Алена Скворцова?

      Вот он, этот чужой голос. Он настиг меня. Сердце остановилось. Я все поняла.

      – Нет! Нет!!! – Я бросила телефон об стенку. Только, чтобы не слышать этих слов. Не хочу. Не хочу слышать. Я упала на колени и зарыдала. Нет, только не это. Сашка подбежал ко мне.

      – Мама. Мама, что случилось?

      – Он никогда не вернется.

      – Мама, кто?

      – Наш папа. – Я обняла и прижала сына к себе. Это все, что у меня осталось от Кости. Какая же я дура! Я должна была быть с ним. А меня заела гордость, глупая ревность. Я оставила его. Хотя бы эти несколько дней побыть с ним. Последних. А я даже этого не сумела. Как я могла, как я могла. Всю ночь я корила себя за это. Плакала, останавливалась. И вновь плакала. Вспоминала его голос, его руки. Теперь это все в прошлом. Утром, ничего не чувствуя и ничего не видя, я пошла в школу. На перемене я собралась с силами и позвонила в часть.

      – Алло, – ответили на том конце.

      – Это Алена Скворцова. Скажите, когда…. Когда будут похороны?

      – Что? Чьи похороны?

      – Кости.

      – Да вы что, Алена, вы сошли с ума?

      – В смысле?

      – Да он жив. Жив!

      – Жив?!

      – Да. Он сейчас в госпитале. Он разбился. Но он в госпитале. Он жив, слышите?

      – Да. Да. В каком?

      – В военном.

      Я опустила трубку. Упала на стол. И слезы вновь потекли из моих глаз. Коллеги удивленно смотрели на меня. Наконец, кто-то сообразил, и меня начали отпаивать валерианой.

      – Алена, что случилось?

      – Он жив. Понимаете, он жив. Он сейчас в госпитале. Мне нужно туда. Мне нужно.

      – Да, конечно, езжайте, Алена, езжайте.

      Я вызвала такси и, как сумасшедшая, бросилась в госпиталь. Туда, где лежит он. Я открыла дверь палаты,