Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том первый. Нелли Шульман

в сан. Его посылают в Требниц, моим помощником… – святому отцу шел седьмой десяток. Он занял пост, выйдя из отставки, когда присланный из рейха настоятель вернулся в Германию, с отступающими войсками.

      Русский офицер вертел написанное на латыни письмо. Священник вздохнул:

      – Помощника, каким отец Виллем был. Он хорошо с сиротами управлялся, но где его искать? Он пропал, не доехал до Требница… – увидев имя предполагаемого помощника, священник обрадовался:

      – Дети его помнят. Он сюда группу привез, три года назад, когда их из Аушвица освободили. Может быть, он что-то знает, о Виллеме… – появившись в Требнице, Кароль Войтыла развел руками:

      – Я отца Виллема в последний раз три года назад видел. Он оставил детей в архиепископском дворце, а сам ушел… – архиепископ о Виллеме тоже ничего не знал. Священник почесал седой затылок:

      – Ладно, сын мой. Может быть, Виллем найдется, а пока займемся нашими делами… – дел в обители было много. С войной приют разросся. Под опекой сестер жили и польские дети, и немецкие малыши, из Бреслау, потерявшие отцов на фронте, а матерей под бомбежками. Настоятель знал, что требницкие немцы, снявшись с места, ушли на запад, в Германию. В разговоре с Каролем он заметил:

      – Люди боялись, что русские их арестуют, пошлют в лагеря. Но я не мог отправлять детей в неизвестность. Русские не тронут малышей. Какая разница, немцы они, поляки, или… – по старой привычке, настоятель себя оборвал. Война закончилась, однако о группе отца Виллема он предпочитал, как и раньше, говорить уклончиво.

      Почта пока не восстановила работу, но священник хотел написать в Брюссель, отцу Яннсенсу, главе иезуитов Бельгии. Надо было посоветоваться, и обсудить судьбу детей.

      – Ребятишки могут домой поехать… – довольно неуверенно, сказал брат Войтыла, – но найдут ли они родителей, святой отец? Здешние евреи пока в Требниц не вернулись… – до войны в городке стояла маленькая синагога, и еврейское кладбище. В Требнице жило едва ли две сотни евреев. Синагогу разорили и сожгли части СС. Камни с кладбища выворотили, использовав надгробные плиты для ремонта улиц. Могилы распахали, на месте кладбища жители Требница развели огороды.

      С началом войны оставшихся в городе евреев отвезли в Бреслау. Их квартиры заняли немцы. На фундаменте синагоги возвели новое здание городской гимназии, имени фюрера Адольфа Гитлера. Польских детей в рейхе запрещали обучать вместе с немецкими ребятами. В приюте устроили свои классы, где преподавали сестры. С отступлением вермахта гимназию закрыли. Поинтересовавшись судьбой школы, в военной администрации, священник узнал, что с осени в Польше начнут преподавать по польским программам:

      – Видимо, они решили ни одного немца в Силезии не оставить, – озабоченно подумал священник, – а ведь у нас и немецкие дети живут, и сестры, немки. Но русские не тронут служителей Божьих. В конце концов, они разрешили перевезти