Месть распятого мальчика в трусиках. Основано на реальной истории. Станислав Морозов

все-таки завести их карету и приехать к самому представлению. Украинские каратели закрывали глаза на все косяки своих африканских соратников: на неисполнение гимна Украины, на бестолковую езду по городу круглыми сутками и на их беспробудное пьянство. Для них они были как шуты, как клоуны, на фоне которых остальные жидобандеровцы выглядели вполне себе серьезными арийскими воинами. Танк чуть не въехал в толпу и остановился в одном метре от скопления людей, а те смеются, танцуют, как обычно, правда, не стреляют, понимают, видимо, что это уже будет лишним и их самих тут же накажут. Не все, значит, мозги еще пропили.

      Спустя небольшой промежуток времени, вся затихшая от страха топа, вдруг начала суетиться, ахать, охать, интерес людей, стоявших сзади общего скопления людей просыпался более остальных: «Ведут, кого-то ведут, – слышалось со стороны передних рядов». Мария, благо, была женщиной достаточно высокой для того, чтобы встать на носочки и разглядеть хоть что-то, что так заставило людей взволноваться. И правда, с другого конца площади вели человека небольшого роста в оранжевой робе, руки были связаны за спиной, а на голове надет мешок из под картошки. «Не к добру это все, – подумала Мария, – если этот человек заслужил публично казни, значит, сегодня прольется еще немало крови». Опознать человека пока что не представлялось возможным, во-первых: расстояние приличное, во-вторых: мешок на голове не выдает никаких опознавательных знаков, но, несмотря на это, люди все равно толкались, опирались друг на друга, наивно пытаясь определить хоть какие-то знакомые внешние признаки бедолаги. Наконец, пленного довели до места, где раньше красовался памятник Ленину, который не так давно снесли, и где на днях планировалось установить бюст Адольфу Гитлеру. Расстояние до Марии с Абрамчиком оставалось довольно приличным и расслышать, о чем говорил командир батальона «Азов» было неневозможным. Спустя пару минут пламенной речи и бурной жестикуляции заиграла музыка, это был уже всем знакомый в городе марш «Wiking Devision», под который медленно из-за спины приговоренного стал подниматься флаг Вермахта. Наконец, с человека в оранжевой робе сняли мешок… «О, Боже, вскрикнула Мария, – это был Тамир». Вместе с Абрамчиком они стали протискиваться все ближе и ближе к месту предполагаемой казни. Мария, к сожалению, не помнила ничего относительно хитрого Тамира из-за пребывания в несколько дневной горячке и, естественно, была не в курсе того, как тот усмехался над болезнью ее сына.

      Старый Азовец выступил с очередной пламенной речью, из которой всем стало понятно, что же такого паршивого натворил богоизбранный Тамир, раз заслужил кровавого представления на весь Славянск. Правда, вид у него теперь был далеко не представителя богоизбранного народа. Да и все следы его гордой мудрости куда-то бесследно исчезли. А дело заключалось в следующем: за первый год войны украинские каратели отличались крайне агрессивными, смелыми и, порой, вовсе неадекватными поступками на поле боя. И дело тут вовсе не в их арийский генах, не в крови викингах, а в потере инстинкта