В сиянии. Сергей Александрович Варлашин

закрывали меня своей тенью и пушистым лапником. Из подлеска донёсся гул. Лежащий рядом небритый, чавкал жвачкой так громко, что я подивился, почем на него не жалуются остальные. Наверно вставил гарнитуру только на приём, иначе бы его чавканье, заглушило любые команды. Гул повторился, он смахивал на гул лопастного винта, объёмного самолёта. Только был значительно тише. Я осознавал, что звук слишком противоестественный, чтобы он мог исходить из леса по естественным причинам. С другой стороны, самолёта там тоже не было.

      Небритый перестал чавкать, видимо ему поступил приказ. Вместе с остальными он резко встал и побежал в сторону подлеска. Когда он сорвался, то наступил мне на ладонь. Больно отдавил мизинец и безымянный палец каблуком. Я подавил крик души. Ладонь мою спасла замшевая зелёная перчатка и жесткие вставки. Очередной раз благодарю тебя неизвестный павший воин, дарующий мне этот защитный костюм.

      Сорвались и остальные тройки. На полпути к подлеску, вся дюжина силовиков, вместе со мной, сквозь толщу зелени, запечатлели яркие всполохи радужного сияния. Я открыл рот, а они выдали в его сторону приличный залп огня. Только они скрылись в лесном массиве, как я встал и побежал. Вдоль толстых столбов, служащих опорой для тоннелей.

      Метров через двести, быстрого и лёгкого бега, я заметил пожарную железную лестницу. Подпрыгнув, я ухватился за неё и влез по ней наверх. Лестница, примыкала к крытому балкону, Я забрался внутрь и двинулся к двери. Чуть разбежавшись, я ударил по ней всей массой. Дверь пошатнулась, а замок показал первые признаки поломки. Я разбежался сильнее и ударил по двери ещё сильнее. Замок захрустел и я понял, что третьего удара ему не сносить. Разбежавшись от самого края балкона, перед ударом, за дверью, я услышал человеческий голос.

      – Открываю. – щёлкнул засов замка и я налетел на препятствие.

      Было уже поздно. Я конечно погасил процентов двадцать набранной скорости, но отпертую дверь, всё равно протаранил. Хлипкая дверь слетела с петель и сильно ушибла стоящего за ней человека. Я проехал по ней и встал, скорее освобождая от неё своего благодетеля. Крепкий парень лет двадцати семи на вид, присел и держался двумя ладонями за лоб. При этом голубые глаза его были такие ясные, а на лице играла такая жизнерадостная улыбка, что я не вольно, перестал испытывать за собой чувство вины. Одет он был в серые штаны и кардиган.

      – Как твоя голова приятель? Сильно болит? В глаза двоится? Мутит?

      – Я чувствую себя так хорошо, как никогда прежде. – заявил он.

      – Это точно так? Эх, врачу бы тебе показаться, да где ж его взять. Ты кстати кто такой и что здесь делаешь?

      – Да, всё так хорошо, что ты даже не представляешь. На меня словно снизошло озарение Всеслав. Врач мне не нужен, это лишнее. Благодарю за беспокойство друг. Меня зовут Бажен. Я оказался здесь заперт, потому что надо мной, подшутили коллеги, оставив, запертым в курилке, на этом балконе. Я не спустился по лестнице,