Юные дарования. Скептик. Сергей Александрович Варлашин

величины и довольно удобной рукоятью. Что из этого нравится.

      – Вот этот. – легко выбрал я, приглянувшийся нож и взял в руки.

      – Любовь с первого взгляда. – заключил Михаил.

      – Так и должно быть. – подтвердил Паша.

      Чёрная рукоятка с формой серебристой головы лисы, вместо навершия и таким же блестящим хвостом гардой, приятно села в ладонь и мне больше не захотелось расставаться с ножом. Клинок я потрогал только сверху, заточку проверять не стал, чтобы не пораниться ненароком и не опозорится перед мужчинами.

      – Рукоятка цейлонский эбен.

      – Не чайное дерево часом? – спросил Михаил.

      – Часом нет. Цейлонское или чёрное эбеновое дерево, самого лучшего качества среди аналогов. Твердей раза в два, чем наш дуб. Отлично полируется, что видно по ножу. Почти без пор, устойчива к термитам и воде. Раньше в шестнадцатом и семнадцатом веках, пока еще до конца не раскрыли всех его прекрасных свойств, делали именно из этого сорта, лучшую мебель в мире. Ударная головка и гарда из серебра, девять сот двадцать пятой пробы. Нож называется «Лис».

      – А сталь? – спросил я.

      – Клинок выполнен мною. На нём ты видишь моё клеймо. Сталь Р18. Восемнадцать процентов вольфрам. Имеет повышенную износостойкость, Не перегреется, хоть шашлык, прям на клинке – жарь. Но делать этого не нужно, естественно без нужды. Лучше взять шампур или веточку.

      – Не лопнет на морозе? – спросил Михаил нахмурившись. – Быстрорез же.

      – Довольно вязкая. Не лопнет. Гарантия пожизненная. Если рельсы, им рубить не будешь. —

      – Думаю не придётся. – ответил я.

      – Ржаветь вообще не будет. Протравлен азотной кислотой до матового серого цвета. Узор ковки на клинке говорит сам за себя.

      – Ладно, хватит лирических отступлений. – Остановил его Михаил. – Покажи его в действии.

      Павел мастерски нарубил им лихую кучу канатов, интенсивно порубал иссушенное березовое полено и попортил, пару гвоздей стопятидесятки. В последнем эксперименте я увидел варварство, по отношению к своему будущему ножу. Затем, как ни в чем не бывало, он сделал из листа газеты на весу, отличную бахрому и полоски.

      – Да пусть сам попробует. – он опять дал нож мне.

      Я взял нож, постругал замученное полено, газету и пришёл в полный восторг. Мои немецкие резцы по ощущениям не обладали таким прекрасным качеством реза.

      – Беру.

      – Кстати холодное оружие по факту, но по документам будет хозбыт. У тебя ведь нет документа.

      – Нет. Получается криминальный элемент?

      – В лесу, какая разница? – риторически и протяжно спросил Михаил. – Мужчины без ножей в нашем краю не ходят.– ХО не ХО. Здесь тебя никто не спросит. Мы же тебе не берём траншейный нож или кинжал длиннющий. Чай не на войну. С виду он и выглядит как хозбыт. Да и по документам всё в порядке. Это же инструмент в первую очередь. Домашний, поделочный, кухонный, полевой. А потом уже оружие.

      – Не согласен. –