Принцессы снега. Анна Валерьевна Елагина

неделю мне пришла первая анонимка. «Ты будешь со мной, я всё знаю про тебя», – гласила она. Готова поспорить, что не всё.

      Следующая анонимка была уже интереснее: «магия реальна, как и ты, правда и ложь, всё в тебе». И вот она мне, признаться, уже не понравилась.

      «Я докажу всем, кто ты и кто я. Стань моей принцессой, стань моей королевой, не допусти жертв во имя себя».

      А вот это была уже прямая угроза и, судя по-всему, не только мне.

      Чарльзу – моему продюсеру – вся эта ситуация сильно не нравилась. Но надо учесть, что о моих, кхм, способностях он не знает. Конечно, в этот мир я прибыла не одна, а с несколькими доверенными лицами. Мы с ними даже придумали легенду о простой девочке, взлетевшей к звездам, ставшей знаменитой. Они же первыми нашли Чарльза, за плечами которого было несколько несильно удавшихся шоу-проектов и который как раз искал молодые таланты, и убедили его уделить внимание мне. И началась с тех пор совсем другая жизнь – по крайней мере, у Чарльза. Но хоть мы с ним и сдружились за время работы, всю правду о себе я говорить не стала. Зачем?

      Так что Чарльз, считающий меня пробивной, но беззащитной девочкой и вообще, кажется, реализующий на мне свои отцовские инстинкты, сказал, что обратится в местную полицию. Что, конечно, помешает плану: «самой поймать и наказать психопата».

      – Ты слишком дорого стоишь! – сурово заявил он на мои возражения, поправляя вечно не вовремя сползающие очки и нервно приглаживая рукой и так прилизанные волосы.

      Но худшее произошло на следующий день: кто-то напал на мою дублершу Лили. Девушка смогла вырваться, выбежала на оживленную улицу, чуть не попала под машину. Но всё обошлось. Однако Чарльз узнал об этом и не замедлил обратиться к полицейским.

      – Я не рассмотрела лица напавшего, было слишком темно, – рассказала Лили в полиции. – Но боюсь, ему нужна была Блоссом. Он сказал: ты не она, ты простая, совсем простая.

      После того, как Лили дала показания, вернулась на работу и чистосердечно рассказала мне то, что сказала в полиции, я дала ей отпускные и велела отправляться домой.

      То, что напавшему нужна я, и так было на поверхности. И следующим шло «распоряжение» Чарльза: записываем днем новую песню в студии и там же встречаемся с представителем полиции.

      Последним собственно и был Рихард. Не могу сказать, что почувствовала нечто особенное, впервые увидев его. Обычный мужчина-полицейский-в самом расцвете сил. Видно, что ответственно относится к работе, что беспокоится за жителей своего города и не хочет, чтобы те пострадали. Озабоченный моей безопасностью Чарльз, конечно, не умолчал про записки: боялся, что этот аноним мог попытаться сделать что-нибудь плохое во время моего выступления. И Рихард его опасения разделил.

      – На моих концертах хорошая охрана и в отеле тоже, – заверила я, приказав «переводчику» перестроиться на немецкий. Английский Рихарда был хорош, но когда говоришь на языке родной страны собеседника, он волей неволей проникается к тебе дополнительными