Ковбой Мальборо, или Девушки 80-х. Борис Дорианович Минаев

я быстро обо всем забыл, да и сам, честно говоря, был в очень хорошем настроении, мне казалось совершенно очевидным, что она пошла в гости со мной к моим друзьям, как моя девушка, и это требовало осмысления, да бог с ней, с этой книгой, нет, все в этот вечер получилось удачно…

      И я, разумеется, забыл про свои дурацкие опасения, а через три дня она позвонила и страшным голосом рассказала всю эту историю.

      Я встретился с Семенякой и спросил, какие могут быть вообще варианты. Ну в принципе. Теоретически.

      – А никаких, – лениво ответил он. – Ну, если б это была «Песня о Роланде». Или какой-нибудь том, знаешь, типа: «Николай Некрасов. Поэмы», тогда да. Двугривенный, и все дела. И замену можно найти. Но Рабле…

      – А что в нем такого, в этом Рабле? – разозлился я. – В этом Гаргантюа и Пантагрюэле?

      – Сам не понимаешь? – угрюмо спросил меня Семеняка.

      Я упорно пожал плечами.

      – Ну они же там это… сношаются, – сказал он с мягкой украинской улыбкой. – Какают, писают, жрут… И все это весело, а не стыдно. И все на благо человека, все во имя человека. Как в программе партии. Где еще такие книжки есть, где их издают? Только на английском языке, наверное.

      Ну странно, по-прежнему отказывался верить я, как будто сам Семеняка мог скостить цену, в романе Анатолия Иванова «Тени исчезают в полдень» тоже много сексуальных сцен. Нет, это другое, поморщился Семеняка. Это совсем другое, это советский стиль, инда взопрело и все такое. Это тоже ценится, конечно, я за Иванова бы отдал, наверное, четвертак, а то и тридцатку. Но это другое. Да ты почитай Бахтина, сказал он, там все написано. Карнавальная культура, все такое. Могу дать, у меня есть. Потом он предложил пойти выпить кофе.

      Мы пошли в факультетский буфет, встали за круглые столики и стали медленно тянуть кофейный напиток «Свежесть».

      – Да, я помню, – сказал я, – карнавальная культура, все дела, но слушай, Валер, мне девушку надо спасать.

      – А чего спасать-то? – удивился он. – Просто не звоните ему, и все, этому Сене. Может, забудет.

      – Да нет, Сеня все на карточки записывает…

      – Ах это, – Валера улыбнулся с понимающим выражением лица. – Ну скажи, украли. Сумку вырвали. Хулиганы, бандиты. То, се.

      – Это нехорошо, – сказал я и набухал в напиток «Свежесть» четыре ложки сахара, иначе пить было невозможно. – Беду накликаешь. И потом, ты знаешь, вроде логично идти в отказ, но это будет хуже. Сейчас цель – избавить девушку от мучений. Предложить план. А вот таким образом мы ей этих мучений только добавляем. Она не умеет врать. Она хорошая.

      – Понятно, – задумчиво сказал Семеняка. – Непростая ситуация.

      Шульцбергер между тем звонила мне каждый вечер.

      – Ты обещал меня спасти, – твердо говорила она. – Помнишь?

      – Спасу, – говорил я. – Не дрейфь. Все будет хорошо.

      – А что ты делаешь для моего спасения? – настаивала она. – Какой у тебя есть план?

      – У меня есть план А, – говорил я.

      – А план Б? – продолжала настаивать