Девушка с синей луны. Инна Бачинская

пара пустяков. Ночные звонки, шипение в трубку, человек, идущий следом на улице, пристальный взгляд, перегоревшая лампочка, всякие шорохи, темнота, бессонница. Ты, например, ничего не боишься?

      – Ничего. Я из тех, кто боится за кого-то. Поэтому я одинок. Одинок и свободен. – Монах подпер голову рукой, уставился на темное окно, пригорюнился. – Вот и выбирай: свобода, ощущение себя над толпой и привязанностями и, как следствие, одиночество, или толпа домочадцев, с которыми постоянно что-то случается. Я свой выбор сделал.

      – Ага, если у вас нету тети. Поэтому ты все время сбегаешь в тайгу?

      – Поэтому и сбегаю. Сбегал. А теперь я баржа на приколе. Теперь не сбежишь. Отбегался.

      – Но это же всего-навсего нога! – Добродееву хотелось приободрить друга. – Через месяц… они говорят, через месяц будешь бегать. Ну, два. А там и весна не за горами, соберешь рюкзак и в пампасы. Под развесистую елку на берегу горной речки с танцующей форелью.

      Монах издал протяжный вздох. Добродееву вдруг показалось, что друг сейчас расплачется.

      – Жизнь продолжается, Христофорыч! – воскликнул он поспешно. – Нога – это ерунда, это испытание. Дань маленьким богам.

      – Кому?

      – Маленьким богам. Жертва. Маленькая жертва маленьким богам. Лучше им, чем что-нибудь серьезное серьезным богам, как с Леонидом.

      – Да уж. Интересная мысль. Сам придумал?

      – Не помню. Наверное, сам.

      – Ага! Значит, теплое пиво, потерянный ключ, проколотая шина – это все дань маленьким богам? Моя сломанная нога тоже?

      – Да. Пусть лучше нога, чем голова. И проколотая шина лучше, чем если бы угнали вообще. Согласен?

      – Согласен, Лео. Спасибо. Извини…

      – Да ладно, я же понимаю. Когда я валялся со сломанной ногой, я тоже рычал на всех и бросался. Все проходит, Христофорыч, пройдет и это. Давай на посошок, мне еще топать и топать.

      – Оставайся, если хочешь.

      – На полу?

      – Жорик привез раскладушку, хотел навеки переселиться, чтобы внушать мне оптимизм. Еле отговорил. Возьми в кладовке. Не боишься?

      – Класс! – обрадовался Добродеев. – Не боюсь, супруга у мамы. Твое здоровье!

      Глава 6

      Бросок

      Майор Мельник отрывисто бросил, не здороваясь:

      – Леша, не сейчас. Занят. Перезвоню.

      – Подожди! – закричал Добродеев. – У меня информация по убийству!

      – Слушаю, – тут же передумал майор Мельник.

      – Убийство мужчины, имя Леонид, я знаком с его подругой Дианой и ее подругой. Кое-что есть. Сбежимся?

      – Через тридцать минут у Пушкина, восемь минут.

      – Лечу! – обрадовался Добродеев. – До встречи!

      Но в трубке уже была тишина.

      Когда Добродеев атаковывал майора Мельника на предмет информации, тот говорил, подумав: у тебя есть шесть минут, сейчас, у памятника Пушкину; или пять с половиной, там же; и что самое интересное, укладывался, при всем при том, что говорил мало и очень взвешенно. Памятник Пушкину был их явочной точкой рядом с райотделом,