Именем революции, или Бредущим в назидание. Мурат Брат

спокойно ответила Анки. – Теперь пусть снимет штаны Андрей Онтонович.

      – Айн момент… – радостно воскликнул Маршал Обороны и начал было раздеваться, но, когда дошёл до галифе, вдруг испуганно осекся и остановился.

      – Василий Иванович, пусть он снимет штанишки, и вы сразу всё поймете, – умоляюще попросила Анка.

      В глазах Василия Ивановича мелькнуло нечто весьма издали похожее на мысль, и он, потеряв всякую субординацию, приказал-таки Маршалу Обороны:

      – А ну, сука, скидай портки!..

      – Не буду! – мотнув головой, заупрямился Сечка.

      Тут Василий Иванович и Анка, обменявшись взглядом, не сговариваясь, накинулись на товарища Сечку и, повалив его, стянули с него галифе…

      На Командарме были такие же алые, как у Анки, семейные трусы! Спереди – на месте ширинки – красовалась большая золотая звезда. Сомнений не оставалось: Василий Иванович слишком хорошо знал сие знамя – когда однажды они тикали от белых, в одном месте знамя было пробито вражеской пулей, и Василий Иванович, после того как улеглась суматоха, самолично очень аккуратно заштопал знамя. И вот теперь это знамя стало трусами Маршала!..

      Командарм не переставал обороняться, и тогда Василий Иванович со всей дури, а дури у него было очень много, впендюрил товарищу Сечке в глаз кулаком. Вокруг правого глаза Маршала сию же секунду проявился большой красивый фонарь, после чего Командарм совсем обмяк.

      – Как же давно я хотел это сделать! – воскликнул запыхавшийся Василий Иванович, но потом, спохватившись, спросил:

      – А ты про это узнала?

      – Очень просто, – ответила, одеваясь, Анка, – мне кое-что интересненькое рассказала ваша кобыла Королева Анастасия.

      – Во болтушка! – только и воскликнул Василий Иванович.

      – Потом я допросила, – продолжила Анка, – пока вы здесь пьянствовали, лошадь Командарма. Она тоже во всем мне созналась. Это Сечка выкрал оригинал знамени. Он хотел, чтобы вас расстреляли, а на ваше место поставить своего зятя Гришку Скотовского.

      – Во падло! – вырвалось у Василия Ивановича. – Расстрелять?! Меня?! Да я тебя щас!..

      Вдруг в камеру вбежал комиссар Ф.У. Рманов с изъятым у подпрапорщика Дули алиэкспресовским знаменем полка наперевес.

      – Василий Иванович! – кричал радостно товарищ Рманов. – Знамя нашлось!

      – Да, уж… Нашлось… – хмуро ответил Василий Иванович, а уже пришедший с себя Маршал Обороны пробубнил:

      – Ну, и славненько!.. – и начал, шатаясь, надевать свое галифе.

      «И тут он, гад, выкрутился…» – подумал Василий Иванович и смачно сплюнул в тарелку, в которой одиноко алел в окружении смятых папиросных окурков сморщенный соленый помидор.

      – И как, мля, я теперь поеду в Смонголию с таким фингалом?.. – недовольно пробубнил Сечка, разливая очередную порцию самогона по стаканам.

      – Как тебе, мля, не стыдно! От ведь гаденыш, мля!.. А еще старый боевой товарищ, называется… – возмутился обиженно Василий Иванович, с виноватой детской ухмылкой,