Приятно тебя общать. Ирина Евгеньевна Кикина

бешено скакать по ярко-зелёной траве, размахивая бумажкой. Беременные улыбались и сдержанно хлопали. Как радуется! Может, я не в ту очередь встал?

      Рядом пристроилась решительная девушка, уложила острые локти на облупленный подоконник.

      – Дорогого стоит, когда мужчина умеет добиться своего. Даже если это всего лишь разрешение топтаться по газонам.

      Наверное, надо спросить, зачем она здесь. Почему бы не сделать человеку приятное?

      – А вы кого собираетесь убить?

      – Бывшего, – просто бросила она. – Если честно, убивать его я не буду. Так и скажу разрешителям, даже отступительную заранее подпишу. На таких условиях они быстро одобряют. Пусть этот свинюк побегает месяцок с подпаленной задницей, осознает, какое он ничтожество, прощения попросит. А что? Волки сыты, овцы целы, госпошлина уплачена. Всем хорошо. И урод этот, может быть, поймёт что-нибудь и не будет больше так себя с девушками вести.

      Я улыбнулся. Дерзкая!

      – А я тоже убивать не буду. Даже разрешение необязательно. Достаточно, чтобы на работе слух прошёл, что я встал в очередь. Этот недопырок все штаны уделает и пасть свою поганую на меня больше не раззявит. Да и родные зауважают.

      Девушка подняла на меня свои серо-голубые, обведённые кругами усталости глаза.

      – Это правильно. Совсем по-другому на мужчину смотрят, когда он в очереди отстоял. У меня пара знакомых есть: они знали, что от армии никак не отмазаться, но аргументацию подали. Потом отслужили, вернулись, получили ответ от разрешителей и на стену повесили, как почётную грамоту.

      Очередь за моей спиной зашевелилась. Из-за обитой дешёвым кожзамом двери появился парниша с огромной стопкой бланков и просветлённым лицом.

      – Ну что? Ну что? – насели на него ожидающие.

      – Сказали ещё несколько справок и свидетельств собрать, потом печати проставить, потом в корпус В и ждать рассмотрения.

      – Молодец! Так держать!

      Прокуренные мужики похлопали парнишу по спине так, что часть бланков разлетелась. Тот улыбался, как помесь народного целителя и звезды среднего пошиба.

      – Следующий! – приглушённо донеслось из-за заветной двери.

      Толстая тётка поднялась и пошла в наступление, её муж в буром костюме напрягся и стал натужно хохмить. Я взглянул на часы. Такими темпами можно штаны насквозь протереть. Тщедушный мужичок за окном всё ещё гарцевал по газону, и мне тоже захотелось на воздух.

      – Может, кофе попьём? – спросил я у решительной не-убийцы.

      Она блеснула неотразимой улыбкой и согласилась.

      Недобрые известия

      Мирон Аркадьевич сидел в солидном удобном кресле и, пряча раздражение, листал газету. Он, к слову сказать, газет не жаловал, однако так уж издавна повелось в их роду. И отец, и дед, и прадед выписывали по несколько изданий, даже притом что бумага была дорога, и в копеечку влетала им такая прихоть. Отец, бывало,