Страницы проклятой судьбы. Лина Мур

точно глаголы? – Уточнила я.

      – Лори, не знаю! – Вспыхнул Джон. – Я не могу сказать точно, язык не успел изучить полностью!

      – Ладно, не злись, – мягко произнесла я.

      – Прости, но я взвинчен. Ничего не получается, это меня бесит. Так просто не может быть, понимаешь? Тогда бы уже давно всё было известно, – сдавленно сказал он и отложил лист.

      – Иногда истина лежит на поверхности. Мама часто упоминала о том, что историки слишком глубоко копаются, выдавая неверные объяснения. И, возможно, ответ всегда был близко, но не тот, за которым охотятся другие. Нас же не интересуют деньги, меня, по крайней мере, я хочу понять, что произошло с нами и доказать, что призрак до сих пор ждёт помощи. От нас ждёт, Джон. Мы не можем подвести её, – я подошла к парню и опустилась на колени рядом с ним.

      – Мне тоже деньги не нужны, – усмехнулся он. – Я просто немного устал. Сейчас посмотрим ещё раз.

      Джон поднял лист и вновь уставился на него.

      – Может быть, попробовать существительные? – Предложила я.

      – Прощение быть любовь? Это лучше? – Усмехнулся он.

      – Прощение будет любовью, – высказалась я.

      – Вряд ли. Не даёт мне покоя то, что все говорят о кладе, – цокнул Джон.

      – Но Георг упомянул, что это не разгадает тот, кто гонится за богатством. Поэтому необходимо забыть о том, что ищут другие.

      – Тогда какой смысл вводить в заблуждение тех, кто приезжает сюда? Они же хотят сокровищ.

      – Возможно, поэтому письмена так и не разгаданы.

      – Может быть, ты и права, – он вернул своё внимание на бумагу.

      – Ты сказал, что там есть вспомогательный глагол. Какова вероятность, что он именно быть? – Спросила я.

      – Никакой вероятности. Здесь примерно слово «být» – это быть. Но, возможно, «b» – это «d», а «t» – «j», – Джон снова начал что-то черкать.

      – И что тогда получится? – Поинтересовалась я.

      – Дать – «dej». Здесь же старый диалект, который с годами стёрся из истории, оставив лишь смутное напоминание, – медленно произнёс он.

      – Тогда у нас вышло следующее: «простить», «дать», «любить». Верно?

      – Да, но я не уверен, что только глаголы. Существительное тоже может быть. Прощение дано любви, – выдал предположение Джон.

      – Или прощение, данное любовью? – Добавил он.

      – Не исключено, что «дать» может означать «дарить». Ведь Перхта по легендам не простила мужа за свои горести, – произнесла я.

      – А надпись появилась позже, когда она вернулась в родительский дом уже призраком, – подхватил мою мысль Джон. – Получается, что не только монах, но и Ян проклял её перед смертью. И она написала это, чтобы ей кто-то даровал свободу?

      – Она добра, я это чувствовала при её присутствии. Перхта не может таить в себе злость и боль, лишь отчаяние. Возможно, она хотела простить своего мужа-тирана за всё, но поняла это после гибели, когда, вероятно, не успокоилась и наблюдала, через какие муки тот прошёл, – обдумывала я.

      – Получается,