Всю жизнь за синей птицей. Николай Озеров

Тогда в теннис играл председатель КГБ Серов. Я ему говорю: «Иван Александрович, вот такая история». Он говорит: «Напишите мне заявление на имя Романова (кажется, был такой начальник милиции города), я этот вопрос решу». Но что-то меня остановило. Не пустят, тогда и буду разбираться. И не написал письма Романову. Уехал в Польшу.

      Но став депутатом Бауманского райсовета, я почувствовал, как изменилось отношение ко мне.

      За пятнадцать минут до начала очередной сессии райсовета пришел к начальнику родной милиции и говорю:

      – Извините, у меня сейчас сессия начинается, зачем Вы меня вызывали?

      – Ох, товарищ Озеров, извините, – и вызывает секретаря.

      – Катя, зачем мы вызывали товарища Озерова?

      – Вот, по тому делу. Начальник забеспокоился:

      – Товарищ Озеров, я вас попрошу зайти ко мне после сессии, сейчас мне неудобно с Вами разговаривать.

      На следующий день вместе с отцом отправились к первому секретарю Бауманского райкома партии – Николаю Федоровичу Игнатову, поклоннику «Спартака». Выслушав нас и улыбнувшись, он нажал кнопку телефона. Прошу прощения, могу ошибиться в фамилии начальника милиции, кажется, это был Пересыпкин. Спокойным голосом Игнатов ему говорит:

      – Пересыпкин, тут на тебя жалоба, говорят, ты на рынке спекулируешь…

      – Что вы, Николай Федорович! Да как вы могли подумать?

      – Да я-то знаю, чем у меня занимается начальник отделения милиции, – переходя на жесткие тона, говорит Игнатов.

      – У тебя в районе живет народный артист России Озеров – гордость Большого театра, сын – чемпион, комментатор, артист МХАТа. Ты мне район позоришь! Сейчас же ко мне в кабинет, извиниться, и чтобы больше этого не повторялось!

      Прибежал перепуганный начальник отделения милиции, принес свои извинения, инцидент был исчерпан.

      Вот теперь я хочу задать вопрос. Ну а если бы это был человек, который не жил бы в 20 метрах от милиции, не чемпион, не комментатор? Как же быть с ним?

      Глава 2. Радость, слезы и любовь

      В теннис я начал играть с девяти лет. В 28 километрах от Москвы есть такая станция – Загорянская. Это моя «теннисная родина», здесь я научился азбучным истинам этой увлекательной игры. Впрочем, не только я, здесь выросли отличные теннисисты: Александр Сергеев, Михаил Корчагин, Семен БелицТейман, Владимир Зайцев, Александр Голованов, Николай Кучинский и многие другие.

      Впервые я увидел, как играют в теннис, когда мои родители привели меня на детскую спортивную площадку, где с ребятами занимался страстный энтузиаст спорта, один из старейших жителей Загорянки Василий Михайлович. Он был необычайно добр и внимателен. У него было много игрушек, и мы с удовольствием занимались физкультурой: играли в серсо, крокет, лапту. Ну а тот, кто был особенно прилежен, в качестве поощрения приглашался на теннисный корт. Выстроен он был в лесу без всяких ограждений. И для того чтобы не терялись мячи, Василий Михайлович перекрасил их в красный цвет.