Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год. Николай Коняев

москалей»…

      Как раз в те годы, когда Дзержинского одолевали подобные мечты, умер отец, и мать начала учить Феликса читать по-еврейски.

      Официальная научная биография Феликса Эдмундовича Дзержинского, выпущенная в 1977 году Издательством политической литературы, никак не комментирует этот факт и вообще, кажется, даже и не упоминает о том, что Дзержинский при всех своих талантах владел еще и еврейским языком. Между тем факт этот важен не только для понимания некоторых моментов чекистской биографии Феликса Эдмундовича, но и для представления о том, как шло духовное формирование «кровавого Феликса».

      Надо сказать, что учить своих детей читать по-еврейски тогда могли позволить себе далеко не все даже и ортодоксальные евреи. Карл Радек вспоминал потом: «Мы смеялись позже, что в правлении польской социал-демократии, в которой был целый ряд евреев, читать по-еврейски умел только Дзержинский, бывший польский дворянин и католик»[18].

      Будущему начальнику ВЧК, когда он начал укреплять в себе злопамятное ожесточение еврейской грамотой, было семь лет.

      Видимо, эти занятия так увлекли юного Феликса, что на другие предметы у него просто не оставалось сил. За неуспеваемость по русскому языку Дзержинский был оставлен в первом классе Виленской гимназии на второй год.

      Вообще надо сказать, что ни талантами, ни способностями Дзержинский в гимназии не блистал. Будущий маршал Польши Юзеф Пилсудский, поступивший в гимназию после Дзержинского, отзывался о своем предшественнике как о серости и посредственности[19].

      Хорошо успевал Феликс только по Закону Божиему. Впрочем, и здесь он брал не столько знаниями, сколько чувствами.

      «Бог в сердце… – писал он тогда брату. – Если бы я когда-нибудь пришел к выводу, что Бога нет, то пустил бы себе пулю в лоб».

      Этого обещания Дзержинский – увы! – не исполнил, хотя вскоре «вдруг понял, что Бога нет!».

      Душевный переворот совершился в юном Феликсе после того, как знакомый ксендз категорически воспротивился его карьере католического священника. Со свойственной порывистой натуре последовательностью Дзержинский рассердился не только на ксендза, не желающего помогать ему, но и на Бога.

      Хотя и ксендзу он тоже отомстил.

      Причем отомстил с такой изуверской изобретательностью, которую трудно было предположить в столь юном существе.

      Дзержинский, как будто ничего не произошло, по-прежнему подбегал к ксендзу, едва тот появлялся в гимназии. Но, испрашивая у него духовного совета, незаметно подкладывал в калоши духовника записочки своей подружке из женской гимназии, где ксендз также преподавал Закон Божий.

      О том, что ксендз бегает у него на посылках, пылкий Феликс поведал своим друзьям, и это возмутило всю гимназию, но скандал замяли. Так и так выходило, что Дзержинский прав, и ксендз действительно был почтальоном юных любовников.

      Впрочем, гимназию юный Феликс все равно не окончил.

      В 1896 году, осерчав на

18

Радек Карл. Дзержинский // А. Луначарский, К. Радек, Л. Троцкий. Силуэты: политические портреты. М.: Политиздат, 1991. С. 285.

19

Некоторые биографы Феликса Эдмундовича утверждают, что именно этот отзыв и вызвал в Феликсе Эдмундовиче такое острое стремление лично расстрелять младшего товарища по гимназии, хотя в других случаях по отношению к полякам Дзержинский проявлял необыкновенную мягкость.