Двадцать пять лет на Кавказе (1842–1867). А. Л. Зиссерман

история! Ту т – следователь и гроза в виде неутомимых преследователей на почве самой удобной для втаптывания людей в грязь (особенно в те времена, при канцелярской тайне); там – наместник кавказский князь Воронцов, читающий мое частное письмо, заинтересованный им, посылающий за мной!.. А ведь в этом письме говорилось и о следователе, и о письме генерала Шварца, и о враждебных отношениях ближайшего начальника.

      На вопрос Челокаева, зачем меня требуют, я отозвался незнанием. Чтобы совершенно скрыть повод моей поездки, я отправил своего Давыдку в Кахетию, разыскать матурского пшавца с кистином, передать им о предстоящей поездке в Тифлис и ожидающем, без сомнения, их награждении и приказать им боковым путем, не заезжая в Тионеты, отправиться в Эрцойскую долину, где я с ними встречусь и уже дальше вместе отправимся. Затем, через день, я с урядником Заридзе выехал. От него я узнал только, что ему приказано было ехать в Тионеты передать по адресу пакеты и со мной и двумя горцами прибыть в Тифлис, не разглашая нигде о цели и направлении своей поездки. В Эрцойской долине я ночевал, и туда же прибыли Давыд с пшавцем и его товарищем. Я им рассказал о предстоящем представлении их самому сардарю, предварил, как себя вести перед ним и, кстати вспомнив наставление Потоцкого, предупредил их, чтобы в случае вопроса князя о влиянии, произведенном в горах взятием Салты, отвечали, что, дескать, страх это нагнало везде ужасный и надежды на успех дальнейшего сопротивления Шамиля очень ослабили… Хитрые горцы очень хорошо меня поняли и с улыбкой говорили, что я могу быть спокоен, что уже они знают, как с важными людьми говорить следует.

      Дела давно минувших дней! И кто же упрекнет покойного князя за несколько преувеличенное значение, придаваемое им делу, совершенному под его личным начальством, при беспримерных подвигах мужества и геройской храбрости, оказанных как нашими войсками, так и горцами, при весьма значительных потерях обеих сторон в течение пятидесяти двух дней осады Салты и двукратном штурме? Кто бросит камнем в меня, последовавшего совету опытного придворного и позволившего себе в сущности безвинную лесть слабости великого человека?..

      По приезде в Тифлис я прежде всего отправился к Потоцкому узнать, как все это случилось. Он весьма подробно рассказал мне сначала о том, как князь Михаил Семенович, серьезно заинтересованный моей запиской о проложении через Хевсурию военной дороги на Аргун, невзирая на возражения самого начальника главного штаба, что это дело и бесполезное, и едва ли даже удобоисполнимое, приказал спросить мнение генерала Шварца и на него же возложил уладить мои отношения с новым окружным начальником, ибо князь считает-де мое пребывание в округе весьма полезным и желал бы, чтоб оно было как можно продолжительнее (вот и разгадка участия генерала Шварца), что полученным от Шварца уклончивым ответом князь остался недоволен и, оставив переписку эту у себя, собирается сделать какие-то особые распоряжения. Зная