Этикет следствия. Алексей Келин

плотью, вырванной из кричащего от боли тела, уже не имеющего почти ничего общего с разумным существом…

      – Именно поэтому некромантов прежде всего учат самоконтролю, – спокойно добавила она. Глаза у Анны Мальцевой были совершенно обычными, тусклыми и серыми. А блинчик с вареньем остался просто куском прожаренного теста.

      Виктору нужно было хоть что-то сказать. Как-то разбавить повисшее молчание.

      – Но почему Вы решили, что убийца – некромант? – ляпнул он первое, что пришло в голову, – Может быть, он просто использовал какой-то артефакт?

      – Судя по напряжению мышц и положению тела, жертву парализовало очень быстро, секунд за десять, но не мгновенно, – пояснила Анна. – Он пытался шевелиться, но не смог. Плюс – мимические мышцы не были затронуты, хотя голосовые связки не работают. Артефакты действуют сразу и на всё, а тут – частичная неподвижность. Жертва остаётся в сознании и чувствует боль в полной мере, но кричать и сопротивляться не в состоянии. Так что он управлял процессом и знал, что делает.

      Виктора снова передернуло. Он невольно представил, что чувствовал бедный сторож, пока эта гнусная тварь его убивала. Невыносимая боль, невозможность даже застонать – и жуткая радость убийцы… Кошмар.

      Ваньку Косого, зарезавшего своего подельника ради украденного подсвечника, Виктор понять, в общем, мог. И даже компотом в допросной поил, когда Ванька, давясь запоздалым раскаянием, давал повинные показания.

      Но это…

      Виктор не был уверен, что хочет доставить убийцу сторожа в суд. Скорее уж – при попытке к бегству. Но, как говорится, рано делить шкуру неубитого медведя. Медведь в лесу, лес далеко.

      – Способности к некромантии у нашего преступника проявились точно не вчера, и сторож – не первая жертва, – продолжала Анна. – Убийца уже имел достаточно сил для того, чтобы обездвижить здорового мужика. Значит, не так давно он похожим образом убил кого-то послабее. Он силен, но не нажил достаточно мозгов, чтобы не оставить следов. Да и действовал слишком по-дилетантски, – презрительно фыркнула она. – Серьезный маг с образованием добыл бы из жертвы намного больше…

      – Есть какие-то методики? Этому УЧАТ? – не смог сдержать отвращения Виктор. Он, конечно, слегка преувеличил свое неведение в области магических знаний, но мысль о том, что у кого-то эта мерзость может быть профессией, вызывала отвращение.

      – Конечно, учат. В Академии Дракенберга, – серьезно кивнула Анна. – Но далеко не всех, как я Вам уже говорила. Только тех, кто способен свои таланты некроманта и страсть и чужим страданиям держать в узде.

      – А те, кто не может?

      – Если они попадают в поле зрения магов Академии до того, как натворили что-то серьезное – натаскивают на самоконтроль. Если нет… Они достаются вам или Тайному приказу, в качестве обвиняемых по уголовным преступлениям. В особо трудных обстоятельствах – нашей Инквизиции. Но это редчайшие случаи, так что нам с Вами, можно сказать, повезло.

      – Вы так спокойно об этом говорите?

      – Я