Драма в кукольном доме. Валерия Вербинина

с изможденным лицом – уж не первая ли это жена Георгия Алексеевича? Почему бы и нет, раз снимку было четверть века, а то и больше. В то время Киреев вполне мог жениться первым браком, а потом… потом его жена умерла. После нее остался сын, а Георгий Алексеевич женился снова. Логично? Логично. Но если фото первой жены остались в доме, пусть и за шкафом, то для изображений старшего сына даже не нашлось места.

      – Не стоило мне о нем говорить, – промолвила Наталья Дмитриевна с сокрушенным видом. – Это ужасный человек. Мы всегда делали для него все, что могли, но взамен получали только чудовищное пренебрежение, и хорошо, если не прямые оскорбления. Не было такой истории, в которую он не впутался бы. Он имел все шансы закончить курс в университете первым, но взамен добился того, чтобы его исключили. Даже тогда мы смогли найти для него место, приносившее приличный доход, и что же? Опять история, опять его выгоняют с позором. – Она горько покачала головой: – Теперь он нигде не работает, живет с… Впрочем, простите, Амалия Константиновна, я совсем забыла, что для вас неинтересны все эти подробности…

      – Он сейчас живет один, – неожиданно подал голос Иван Николаевич. – Я видел его несколько дней тому назад. Он говорил, что переехал на Васильевский остров, к прежней хозяйке.

      – Вот как? – довольно неопределенно промолвил Георгий Алексеевич. – Что еще он вам говорил?

      – Попросил взаймы хоть сколько-нибудь. Я дал ему рубль. – Учитель покраснел.

      – Это очень благородно с вашей стороны, – пробормотала Наталья Дмитриевна. – Разумеется, деньги мы вам вернем, но все же… все же лучше было бы, если бы вы ничего ему не давали. Мы уже пытались ему помочь, много раз, но он все тратит на выпивку. Пропащий человек, совершенно пропащий! И ведь не обстоятельства его сделали таким, а он сам, своей волей…

      – А что произошло с его матерью? – подала голос Амалия.

      Все-таки она не смогла удержаться. Три пары глаз обратились на нее, и в двух она прочла удивление, но в третьих – женских – сквозило неудовольствие.

      – Екатерина, моя первая жена, умерла после долгой болезни, – проговорил Георгий Алексеевич, насупившись. – Был холодный, но солнечный день, почти такой же, как сегодня. Сережу услали к родственникам. Приехал один доктор, потом другой, потом мне сказали, что все кончено. – Он тяжело дернул челюстью, его светлые глаза потемнели. – У Кати был черный кот, к которому она почему-то особенно привязалась. Он любил только ее, а меня не любил, шипел и выпускал когти. В день ее смерти он исчез. Я бегал везде, звал его, но так и не смог его найти.

      – Представляешь, Жорж, госпожа баронесса уверяет, что видела сегодня черного кота, – сказала Наталья Дмитриевна с деланым смешком.

      – Это невозможно, – проговорил Георгий Алексеевич после недолгого молчания. – Где вы его видели?

      – В гостиной, – ответила Амалия, – незадолго до обеда.

      – Нет, не может быть, – покачал головой хозяин дома. – У нас нет черного кота.

      – Может быть, соседский? –