Драма в кукольном доме. Валерия Вербинина

Я уже давал тебе деньги две недели тому назад. – Он вздохнул и безнадежно спросил: – Сколько?

      – Сто.

      – Это слишком много, – вмешалась Наталья Дмитриевна. – У Митрохина вы взяли только рубль.

      – А квартиру вы не считаете, маменька? А как насчет калош? И перчатки мне тоже нужны. Да и есть-пить бесплатно нигде не дают.

      – Могу дать только двадцать рублей, – вмешался Георгий Алексеевич, протягивая сыну две смятые бумажки. – Бери и… и ступай.

      – Двадцать мне мало будет, одни калоши в пять рублей станут, – угрюмо промолвил Сергей, но бумажки все же взял и небрежно засунул в карман. – Жаль, что у вас с деньгами туго, ну да мы-то с вами знаем почему, да?

      И что-то такое глумливое проскользнуло в его тоне, что Георгий Алексеевич побагровел и стал тяжело дышать.

      – Я требую, чтобы ты немедленно покинул этот дом! – рявкнул он.

      – Покину, куда я денусь, – развязно ответил Сергей. – А вам, маменька, лучше бы поинтересоваться, кто сейчас на даче Шперера живет. Ручаюсь, вы очень, очень обрадуетесь.

      Георгий Алексеевич открыл рот, как-то враз пожелтел лицом и сник. Сыновья глядели на него во все глаза, но взгляд, который ни с чем нельзя сравнить, принадлежал все же его жене.

      – На даче Шперера? – проговорила Наталья Дмитриевна неожиданно высоким, тонким голосом. – Значит, опять, да, Жорж? Это она, да? А заказное письмо – это только предлог, чтобы с ней увидеться? – Муж не проронил ни слова. – Посмотри на меня! Что же ты молчишь?

      Вместо ответа Георгий Алексеевич шагнул к старшему сыну, который стоял, недобро усмехаясь.

      – Убирайся! – прошипел Киреев. – Вон, я сказал!

      Он сделал попытку взять Сергея за плечо, чтобы вытолкать его из комнаты, но тот успел отскочить назад.

      – Я сам уйду… Мое почтение, Петр Александрович! Счастливо оставаться!

      Насмешливо блеснув глазами, он на прощание отвесил в сторону Амалии нечто вроде поклона и вышел из бильярдной.

      – Жаль, сукно разорвалось, – пробормотал расстроенный Владимир, кладя кий. – И зачем вы, сударыня, его привели?

      Глава 6

      Ссора

      «В самом деле, зачем я его привела?»

      На этот вопрос Амалия не могла сама себе дать исчерпывающего ответа. Какую-то роль, конечно, сыграли фотографии первой жены Киреева, спрятанные за шкаф, глухое упоминание о старшем сыне, ставшем изгоем, и ощущение глубоко запрятанной фальши, которую баронессе Корф стал с некоторых пор внушать розовенький кукольный дом.

      «По крайней мере, с чистой совестью могу сказать одно: я не могла уйти и оставить у ворот человека, который… который когда-то был частью этой семьи и которого из нее, полагаю, выжили».

      Она не успела додумать свою мысль, потому что бильярдная, в которой Амалия находилась, неожиданно превратилась в театр, на сцене которого разыгрывается душераздирающая драма. Наталья Дмитриевна произнесла несколько бессвязных слов о даче Шперера, об обманах, о двуличности, о какой-то Марии Максимовне