Пути Господни. Руслан Владимирович Шабельник

набежит не один десяток. Они уже считают меня кем-то, вроде мессии, – как всегда, коснувшись больной темы, голос допустил нотки раздражения.

      – Картина, нарисованная тобой, радует и впечатляет. Как картина – предмет, которым любуются на расстоянии. Не думаю, что взлелеянное в мечтах общество возможно. Люди – всегда люди, мы уже говорили об этом. Тысячелетия истории, человеческой истории учат нас – идеального общества не было, нет и, почти наверняка, не будет.

      – Историю делают люди! Именно по этой причине, мы откалываемся от большинства.

      – Ты – идеалист.

      – Нет – реалист.

      – Идеалист, и не спорь – время рассудит. Но ты мне нравишься. Твои слова, главным образом оттого, что ты веришь в них сам, они… не знаю, затягивают что ли. Но не легче ли было для построения этого самого идеального общества организовать религию. Знаю, что ты о ней думаешь, – возбужденный Шабровски начал широко шагать перед камерой, – однако, рассуди сам – объявляешь себя богом, оставляешь заповеди, какие надо, и чтобы в сторону – ни ногой, ни пол взглядом, и бац – лет через сто, получаешь свое гармоничное общество.

      – Религия – оковы ритуалов, тирания священников. В том-то отличие, я не хочу втискивать мои слова в жесткие рамки догм. Я лишь даю направление, толчок, дальше – сами.

      – Без догм нельзя, иначе их придумают.

      – Согласен. Иисуса, Будду тоже поначалу почитали как учителей, теперь преклоняются перед богами. Все дело в двусмысленности их высказываний. Я такую ошибку не допущу. Законы будут, куда ж без них, но четкие, ясные, вроде заповедей, ведь «не убий» не истолкуешь иначе. Хотя и с заповедями не все чисто, в том же христианстве из десяти только шесть устанавливают моральные нормы, остальные направлены на почитание бога.

      – Предмет для подражания.

      – Хоть ты не сыпь соль на рану.

      Эммануил твердо знал – один из законов будет касаться его, так называемой, божественности.

      ***

      Жило еще на Земле два крестьянина. И бил на меже их полей родник, с которого они брали воду.

      А в дальнем конце полей текла река.

      Второй крестьянин день и ночь трудился, прорывая каналы от реки к своим угодьям. А первый насмехался над ним.

      «Зачем надрываешь себя, – говорил он, – ведь есть родник, воды хватит всем».

      Однажды утром пришел первый в поле и увидел, что родник высох.

      Вскоре у него погиб весь урожай.

      Учитель говорит: МИР НЕ СТОИТ НА МЕСТЕ.

      Заветы. Глава 5, стих 1.

      – Вот, – Руслан Шабровски стоял посреди обширного помещения. Сверкающими барельефами стены усеивали всевозможные экраны, шкалы, переключатели и датчики. – Сердце Ковчега – центр технического управления, говоря проще, хоть и не совсем верно – рубка.

      Руслана, как инженера, как создателя распирало от гордости. Эммануил понимал его, понимал, но не разделял чувств. Вид механизмов, пусть и сверхсовременных, навевал на него скуку. Сколько себя помнил, его занимали