Варвара. Наездница метлы. Марго Генер

я, понемногу приходя в себя. – И зачем лезешь в мой холодильник?

      Из-за дверцы донеслось:

      – Жалко что ли?

      – Ну, – протянула я растерянно, – Не люблю, когда кто-то лезет в холодильник. Даже друзья себе такого не позволяют. Чаще сами еду приносят. А тут… Не знаю даже…

      Ворон высунулся из-за дверцы, клюв перепачкан белым, будто ел сметану.

      Вытеревшись крылом, он закрыл холодильник и важно произнес:

      – Я один из бессмертных мудрецов ворон Бир-рнан. По совместительству твой кар-ркуратор.

      – Каркуратор? – не поняла я.

      Он сверкнул правым глазом и покачал головой.

      – Не каркуратор, а просто кур-ратор. Я прокар-ркиваюсь иногда.

      Я потерла лоб, пытаясь сосредоточиться, но в голове каша, которая никак не хочет оформляться во что-то приличное.

      – Вороний каркуратор, значит, – протянула я, таращась в никуда. -По имени Бирнан. Действительно. А я-то думаю… Как же это сразу не догадалась. Гигантская говорящая птица, каркуратор…

      Ворон одарил меня снисходительным взглядом и почесал лапой за головой. Послышался звук, какой получается, когда натираешь наждачкой дерево.

      Птица произнесла:

      – То же мне, новость. Говорящих вор-ронов не видела?

      – Мне надо выпить, – проговорила я и, наконец, поднялась.

      – Насколько мне известно, – сказал ворон наставительным тоном, – ты только что побывала в авар-рии, и употреблять алкоголь настр-рого запретили.

      Ноги дрожат, сердце тарабанит, вот-вот выпрыгнет. Спина взмокла, и блузка противно прилипает, наверное, пахнет тоже не очень.

      Опасливо покосившись на птицу, произнесла:

      – Сначала авария, псих с машиной, теперь говорящая ворона. Что еще? Лепреконы?

      Потом открыла шкафчик и вытащила бутылку виски. Несмотря на то, что вообще-то не пью, сейчас оно показалось в самый раз. Эту бутылку однажды притащила Наташа и приговорила половину за разговором.

      Когда открыла крышку и поднесла горлышко к губам, в моем заторможенном мозгу шевельнулось подозрение. Я поставила бутылку и повернулась к птице. Та выжидательно смотрит на меня черным глазом и моргает.

      – Ты откуда знаешь про все? – спросила я, застегивая пуговицу на блузке.

      Пока спала, она расстегнулась и белье теперь на всеобщее обозрение. И хотя ворону, это, скорее всего, до лампочки, все-таки не уютно.

      – Что именно?

      – Ну, – сказала я, пытаясь подобрать слова, – про День Рождения, волосы. Что там еще было?

      Бирнан с цоканьем запрыгнул на стол и покосился на фрамугу. Похоже, так и попал в квартиру. В лапе снова зажат сверток, клюв хищно блестит всего в метре от меня. Таким не только падаль рвать, можно и кого живого покалечить.

      Солнце быстро катится к закату. На пятнадцатом этаже еще светло, но внизу сумерки. По улицам зажглись фонари, машины тоже засверкали фарами, наполнив улицу сиянием ночного города. В домах напротив светятся окна, правда, не все, только четыре. С их стороны темно, потому, что находятся на