Путь журналиста. Ларри Кинг

импровизаций. Но тогда, конечно, это нам и в голову не приходило. Мы просто развлекались, как могли. Мы с Герби сочинили чудесный водевиль под названием «Искра и штепсель», который в один прекрасный день поставил на уши всю нашу школу. Но все-таки лучшей сценой для наших представлений был кондитерский магазинчик Сэма Мальца на углу Восемьдесят пятой и Двадцать первой авеню.

      Мальц, вечно недовольный мужичонка, по облику чем-то напоминал снеговика. Изо рта у него всегда торчала сигарета, хотя я не помню, чтобы он когда-либо курил. У двери его лавки стоял автомат, который за монетку в один цент насыпал горсть подсолнечных семечек. Вдоль одной стены стояли отгороженные от зала столики, еще там был музыкальный автомат, лоток с газетами и сластями. А еще стойка, за которой можно было получить самый замечательный в мире напиток – шоколадный гоголь-моголь.

      Понятия не имею, почему он так назывался. Никакие яйца в его состав не входили. Он делался из молока, шоколадного сиропа и минеральной воды. Чтобы правильно его приготовить, нужно было сделать так: вначале в стакан наливали молоко, потом сироп. Все это слегка перемешивалось. А потом надо было долить минералки, так, чтобы появилась пена, и взболтать, чтобы получилась шапка, как на пивной кружке.

      Иногда, когда у меня не было семи центов или я просто хотел поиздеваться над Мальцем, то заказывал простую минералку за два цента. Брал стакан, делал глоток, перегибался через стойку и просил: «Мальц, может быть, плеснешь хоть чуть-чуть сиропа?»

      Мальц, ворча, капал в стакан сироп. Я делал еще глоток и продолжал канючить: «Мальц, а может, найдется немножечко молока?»

      Удовольствие было не столько в напитке, сколько в ожидании, когда Мальц взорвется.

      Однажды мы заметили, что автомат с семечками работает без монетки. Достаточно было повернуть за ручку, и семечки сыпались. Мы просидели перед магазином весь день, грызя семечки. И более того. Если кто-нибудь шел мимо, мы шептали ему на ухо: «Здесь халявные семечки…» Мальц весь день с удовольствием поглядывал, как работает автомат. Когда мы вечером оттуда ушли, семечек в нем не осталось.

      На следующий день Мальц впал в бешенство, и все свои громы и молнии обрушил на нас.

      «Вы меня обокрали! Я видел, что вы целый день щелкали семечки! Я думал, у меня в автомате будет не меньше пятисот монет! А там их не оказалось вообще! Мои мечты пошли прахом! Вы меня обокрали!»

      «Ну-ну, потише! – остановил его Герб. – Вы можете доказать это на суде, Мальц? У вас есть свидетели?»

      Вскоре после этого случая Мальц продал свою лавку, и все стали говорить, что это мы выгнали его из Бруклина.

      Парень, который купил его лавку, был очень вспыльчивым, и нам нравилось выводить его из себя. Его звали Мо. Как-то раз мы крутили в музыкальном автомате песенку Фрэнки Лейна «Крик дикого гуся».

      Сердце мое знает то, что знают дикие гуси,

      Мне пора туда, куда летят дикие гуси.

      Братец гусь, вольный гусь, ты скажи мне,

      Дома оставаться мне иль скитаться на чужбине?

      Такие