Мы, боги. Бернар Вербер

и бананами. К этому добавляется сладкая нотка, возможно, это лакрица.

      Я широко раскрываю глаза. Я нахожусь на острове, на незнакомой планете. Никакой другой земли до горизонта не видно. А есть ли здесь другая форма жизни, кроме растительной?

      Муравей отвечает на мой вопрос, карабкаясь на палец ноги. Он один. Я беру его на палец и подношу к глазам. Он шевелит усиками, чтобы понять, что происходит, но я знаю, что он различает только что-то гигантское и розовое.

      – Где мы?

      Его усики становятся торчком на звук моего голоса. Для муравья я большая теплая гора, дыхание которой приводит в смятение его обонятельные рецепторы.

      Я возвращаю муравья на песок, и он убегает зигзагами. Мой учитель Эдмонд Уэллс был специалистом по этим насекомым. Он, наверное, смог бы научить меня общаться с ними. Но я здесь один.

      В этот момент воздух разрывает вопль. Человеческий вопль.

      9. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: НЕИЗВЕСТНОСТЬ

      Больше всего человека пугает неизвестность. Как только эта неизвестность, пусть даже враждебная, идентифицирована, он чувствует облегчение. Незнание включает процесс воображения. Тогда в каждом появляется его внутренний демон, его «худшее личное». И думая, что столкивается с тьмой, он встречает фантасмагорических монстров собственного подсознания. Однако именно в тот момент, когда человеческое существо сталкивается с новым неидентифицированным феноменом, его сознание работает наиболее эффективно. Он внимателен. Он начеку. Всеми чувствами он пытается понять неизвестность, чтобы устранить страх. Он обнаруживает в себе таланты, о которых и не подозревал. Неизвестность возбуждает и завораживает его одновременно. Он ее боится и в то же время ожидает, что его мозг сможет найти правильные решения и приспособиться к ней. Пока вещь не названа, она являет собой вызов человечеству.

      Эдмонд Уэллс,

      «Энциклопедия относительного

      и абсолютного знания», том 5

      10. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

      Крик раздался с вершины скалы. Я бегу туда, напуганный тем, что могло вызвать этот вопль, и одновременно успокоенный человеческим присутствием. Я стараюсь изо всех сил, лезу наверх, и, задыхаясь, взбираюсь на каменистую вершину.

      Там на животе лежит человек. Это мужчина в белой тоге. Я подхожу и переворачиваю его. На боку еще дымится ожог. У него морщинистое лицо и густая белая борода. Этот образ меня заинтриговывает, лицо мне знакомо. Я уже видел его в книгах, справочниках, энциклопедиях. И вдруг я вспоминаю, кто это. Жюль Верн.

      Мне приходится сглотнуть несколько раз, чтобы слюна смочила горло и я смог говорить.

      – Вы…

      У меня першит в горле.

      Человек хватает меня за руку, его взгляд безумен.

      – ГЛАВНОЕ… не ходить… ТУДА!

      – Куда не нужно ходить?

      Он с трудом приподнимается и указывает пальцем в направлении проступающих сквозь туман очертаний горы.

      – НЕ ХОДИТЬ ТУДА!

      Он дрожит. Его пальцы сжимаются у меня на запястье. Он смотрит мне прямо в глаза, а потом на какую-то точку за моим плечом. На лице появляется непреодолимый страх.

      Я оборачиваюсь, но