Мы, боги. Бернар Вербер

его острое лицо и мое тоже.

      – Мишель, ты постоянно следуешь за мной!

      Он обнимает меня своими длинными руками. Позади него появляются два других силуэта. Я протираю глаза. Это Фредди Мейер, слепой раввин, поведавший нам секреты каббалы. Фредди, с его круглым лицом и добродушным видом, был пионером групповых полетов с переплетением серебристых нитей и всегда мог короткой шуткой разрядить самую мрачную ситуацию.

      – Вселенная и вправду тесна, – восклицает он. – Даже на другую планету нельзя отправиться, не встретив друзей…

      Он освещает землю движением креста, и я вижу его лицо.

      Слепой на Земле, здесь он обрел зрение. Мэрилин Монро рядом с ним. Мэрилин Монро, непревзойденный секс-символ, стала подругой раввина в стране ангелов. «Потому что юмор лучше всего соединяет пару», – утверждала она. Звезда потрясающе соблазнительна в струящейся тоге. Я прижимаю ее к себе.

      – Ну вот, – говорит Фредди, – не успел обрести плоть, как все поводы стали хороши, чтобы лапать мою жену…

      – Афина сказала, что здесь только французы. Но ведь ты, Мэрилин, насколько я помню, американка…

      Фредди объясняет, что став его женой, она смогла выбрать национальность. Чтобы больше не расставаться, она объявила себя француженкой, и небесная администрация разрешила это. Со своей стороны, я думаю, что власти Олимпа должны были быть действительно заинтересованы в присутствии эльзасского раввина на этом курсе, если пошли на такое нарушение правил. А может быть, они рассматривают понятие национальности в широком смысле, ведь Мата Хари и Винсент Ван Гог, хоть и скончались во Франции, имели голландское происхождение…

      Актриса по-прежнему восхитительна. Вздернутый нос, голубые глаза, оттененные длинными шелковистыми ресницами, молочный цвет лица, все в ней говорит о смеси силы и хрупкости, нежности и грусти, все меня возбуждает и трогает.

      Эдмонд Уэллс тоже выходит из темноты. Между Раулем и моим учителем всегда было некоторое недоверие, но теперь они, кажется, забыли прежние обиды.

      – «Любовь как шпага, юмор как щит!», – восклицает Мэрилин, напоминая объединявший нас прежде клич.

      В едином порыве мы повторяем наш старый девиз, не беспокоясь больше о херувимках и кентаврах.

      – «Любовь как шпага, юмор как щит!»

      Наши руки соединяются. Мы снова вместе, и нам хорошо. Столько общих воспоминаний сразу всплывает в памяти.

      Когда мы были ангелами, мы вместе отправлялись в космос на поиски планеты, населенной разумными существами, и нашли Красную.

      Мы вместе сражались с армией падших ангелов и победили с помощью «Любви как шпаги и юмора как щита».

      – Мы были танатонавтами, когда решили открыть континент мертвых, – говорит Фредди Мейер. – Мы были ангелонавтами, когда исследовали Империю ангелов. Теперь, когда мы обнаружили королевство богов, нам нужно новое название.

      – Теонавты, от греческого «тео», что значит бог, потому что мы станем исследователями божественного, – говорю я.

      – Пусть будет теонавты, – одобряют