Избранная луной. Ф. К. Каст

же быстро он выздоравливает – я довольна! Раны были глубокие, и потеря крови всерьез меня тревожила. – Леда указала на свежие рубцы на груди Ригеля. – Но аппетит у него превосходный, глаза блестят, а нос мокрый и любопытный. – Леда засмеялась, когда Ригель сунул нос ей под мышку и принюхался. – Никаких признаков инфекции я не вижу, а вижу здорового, веселого щенка, который растет не по дням, а по часам!

      – И взгляни на его лапы. – Мари показала матери лапы Ригеля одну за другой. – Он уже не хромает.

      Леда пощупала лапы щенка, потрепала ему уши, а Ригель пытливо смотрел на нее.

      – Лапы зажили окончательно. Наверняка к полнолунию от ран на его груди останутся лишь еле заметные следы. – Щенок бросился радостно вылизывать лицо Леды, отчего ты засмеялась. – Очень приятно, мой юный друг!

      – Как по-твоему, не слишком он тощий? – Ригель притулился к Мари, не отрывая взгляда от Леды, будто тоже ждал ответа.

      – Разве что самую малость, но ведь он щенок и быстро растет. Мы же стараемся набивать ему брюшко крольчатиной, хотя бы наполовину. – Леда вновь посмотрела на лапы щенка. – Думаю, он перерастет Ориона, а Орион был огромный пес.

      – Мама, а что, если я заменю ловушки?

      – То есть как – заменишь? – удивилась мать.

      – Сделаю так, чтобы они не убивали кролика. Я несколько ночей голову ломала – и вот, смотри, что придумала. – Мари подбежала к столу, выхватила из стопки лист с набросками диковинной прямоугольной корзины. – Сможешь сплести такую? – Мари указала на набросок, самый близкий к завершению. – С дыркой, куда кролик может залезть, а вылезти не сможет: как только он окажется внутри, дверца захлопывается – как здесь, на рисунке.

      Леда вгляделась в рисунок:

      – Пожалуй, смогу.

      – Вот и славно! И тогда останется изловить самца и самку – и вскоре крольчатины у Ригеля будет вдоволь, да и нам с тобой хватит!

      – Какая же ты умница, Мари! – восхитилась Леда. Чуть заметная дрожь пробежала по ее телу. Она устало вздохнула, и радость испарилась из ее голоса, как роса под летним солнцем. – Уже смеркается. Клан собирается на поляне, будет ждать моего решения. Скорей бы эта ночь прошла!

      – А когда ночь пройдет, мы с Ригелем будем ждать тебя здесь, как всегда, и чай будет готов, обещаю. – Мари говорила нарочито бодрым голосом, стараясь развеять тоску, что накатила на мать с приближением ночи.

      – Тогда я уйду пораньше и, надеюсь, пораньше вернусь. Вот видишь, девочка моя, как хорошо, что я беру Зору в ученицы. Для начала передам ей кое-какие свои обязанности.

      – Правильно, мама. Все будет хорошо.

      – Прочь тоску и уныние?

      – Прочь, – бодро отвечала Мари. – Тебе помочь собраться? – спросила она, всячески стараясь поддержать мать. Может, и правда к лучшему для нас, что мама выбрала Зору.

      Вскоре Мари проводила мать и заперла дверь на засов. Но в ту ночь она не села, по своему обыкновению, за рабочий стол. В ту ночь она стояла под дверью, напряженно прислушиваясь, а Ригель сидел рядом в нетерпеливом ожидании. Мари глянула на свою овчарку.

      – Вот