Сжечь правду. Екатерина Спирина

блюда вызвал чувство какого-то неприятия. – Хочешь попробовать?

      – Упаси боже! – отразилось на ее лице искреннее отвращение. – Я вообще боюсь лягушек.

      – Не думаю, что в таком виде они могут быть чем-то опасны, кроме потери аппетита, – рассмеялся я.

      Кьяра, уставшая, раскрасневшаяся и явно довольная своими достижениями на горных лыжах, несколько минут молчаливо изучала содержимое своего смартфона. А я украдкой изучал ее. Она была милой и нежной. И даже несмотря на совершенно растрепавшуюся косичку, она была красивой. Хотя, может, именно эта растрепавшаяся косичка и придавала ей особое неповторимое очарование.

      – Извини, надо было ответить на пару сообщений, – прервала Кьяра мои сумбурные размышления. – А ты уже, видимо, не здесь? – усмехнулась она. – О жене думаешь?

      – О жене?! – я вздрогнул так, будто официант все-таки поставил передо мной по ошибке блюдо, из которого торчали лягушачьи лапки.

      – Кольцо на твоем пальце разве не обручальное? – приподняла она вопросительно бровь.

      Я с любопытством посмотрел на нее.

      – Обручальное, – улыбнувшись, подтвердил я, пытаясь скрыть горечь меня охватившую. Я испытывал совершенно невыносимое чувство сожаления о том, что не являюсь человеком, свободным в своих действиях. Хуже всего было то, что такое ощущение посетило меня впервые. Многие мои друзья, встречая хорошенькую женщину, сразу испытывают жгучее сожаление, что несвободны, и незаметно снимают кольцо. Конечно, несколько раз меня тоже посещали мысли о том, что было бы здорово в той или иной ситуации быть свободным, но мне ни разу не приходило в голову снять кольцо. Сейчас я хотел бы видеть безымянный палец моей левой руки ⁵ без каких-либо украшений. Потому что в то мгновение я понял, что хотя между нами еще ничего не возникло, но оно уже успело закончиться, и это осознание неприятно больно кольнуло меня.

      – Есть дети? – с интересом спросила Кьяра.

      – Ждем, – улыбнулся я. Но как-то криво.

      – Что-то у меня такое ощущение, что ты не горишь радостным ожиданием, – заметила она, поразив меня своей проницательностью.

      – Да нет, почему? Это замечательно иметь сына. Я назову его Джиджи… Буду играть с ним в футбол, смотреть Формулу 1 и запускать какую-нибудь радиоуправляемую машину. Или самолет.

      – А если будет дочь?

      – Хм, – задумчиво произнес я. – Научусь заплетать косички, изучу ассортимент кукол в магазине и приготовлюсь играть в «дочки-матери», – неуверенно сказал я.

      Кьяра рассмеялась, а потом мечтательно посмотрела в пространство.

      – Как это замечательно, когда мужчина хочет иметь детей и заниматься с ними… – проговорила она с улыбкой, но я совершенно точно уловил горечь в ее взгляде и голосе.

      – Твой мужчина не хочет иметь детей? – спросил я и замер в напряженном ожидании.

      – С чего ты взял, что у меня есть мужчина? – удивленно приподняла она бровь.

      В самом деле, с чего я взял? Я не мог это объяснить, но некое шестое чувство подсказывало мне, что у нее был мужчина, который, однако, не делал ее счастливой.

      «Хоть

5

Итальянцы, впрочем, как и остальные католики, носят обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки.