Там, где тебя ждут. Мэгги О`Фаррелл

суши.

      Мне вновь отчаянно захотелось плакать, я не могла понять, о чем они говорили, и Найл, по-моему, просто дразнил папу так, как обычно дразнил только меня, и я вдруг почувствовала себя обделенной, забытой, и мне жутко не нравилось, когда Найл забывал обо мне, потому что Найл – единственный, в ком я на сто процентов уверена, он никогда не оставит меня – не важно, какая я, маленькая и глупая, я уверена, что он всегда будет учитывать мои интересы – и внезапно, похоже, у меня появился совершенно новый родительский конкурент, которого я даже не помню.

      – Остров, остров, – повторил папа, – вы никогда не слышали об острове?

      – Разумеется, я слышала об островах! – возмутилась я. – Мне просто не…

      И тут я услышала пояснение папы:

      – Историческая родина Салливанов. – И тогда до меня дошло.

      – Ирландия, – сказала я, и все облегченно вздохнули. – Вроде она каким-то боком связана с Англией.

      Папа начал что-то объяснять, но не закончил, видимо предпочтя согласиться со мной.

      – Да, – в итоге подтвердил он, – верно говоришь.

      – Строго говоря, – вступил Найл, – именно боком. Ирландия обрела политическую и финансовую независимость в…

      – Она граничит с Англией, – поспешно добавил папа, улыбаясь мне, и мне захотелось улыбнуться в ответ, я поняла, что он вел себя как нормальный предок, сглаживая углы между мной и Найлом, и у меня вновь появилось смутное ощущение о чем-то далеком, но очень близком и дорогом, и я догадалась, что он мог поступать так же, когда мы были детьми. И наверняка поступал.

      – И ты женился? – спросила я.

      Он кивнул.

      – Как ее зовут?

      Странно, он вроде бы задумался, но в итоге сказал:

      – Клодетт.

      – Француженка? – спросил Найл.

      – Наполовину, – ответил папа, и тут меня осенило, что он говорил так же, как Найл, опуская слова, которые традиционно считались обязательными, и я задумалась, не у него ли Найл подхватил такой лаконичный стиль.

      Еще одна мысль вдруг пронзила меня, и я напряженно вытянулась на стуле.

      – А у тебя есть дети? Я имею в виду, другие дети?

      – Есть, – папа вновь кивнул.

      – Много?

      – Двое. Мальчик и девочка.

      – Как мы?

      – Нет, вернее следовало бы сказать, девочка и мальчик, – с улыбкой пояснил он, – как вы, но в другом порядке.

      – Как их зовут?

      – Девочку зовут Марита, а малыша – Кэлвин. Хотите посмотреть фотографию?

      – Да, – согласилась я, хотя вроде бы и не горела желанием.

      Папа пошуровал в кармане и вытащил бумажник. Мы с Найлом склонились над столом, чтобы лучше видеть. За прозрачным пластиком в кармашке поместилась фотография целой компании. Девочка в синем платье держит за руку женщину с длинными волосами. А у нее на боку сидит малыш. Он смотрит куда-то вверх, словно что-то в небе завладело его вниманием. А девочка смотрит прямо, и мне пришло в голову, что она смотрела на папу, на мистера Дэниела Салливана, нашего отца.

      Словно