Каратель. Лето сорок первого. Светлана Юрьевно Морозова

Теперь, конечно, уже заносило, но моя привычка теперь здорово меня выручила, и то, что мы тащим с собой, это очень далеко не всё, что я автоматически притащил из машины.

      23 июля 1941 года.

      План мой Виталик принял без дополнений. Я в принципе знал, где мне взять отряд. Знал, что бойцы этого отряда пойдут со мной в огонь и в воду. Будут умирать за меня, и молиться на меня, и самое главное, никогда не предадут и не сдадутся в плен. Виталик со мной согласился, и любой согласится, только чуть позже, хотя нет, ТАМ, согласится вообще любой. Где? Да в Верхнедвинском гетто. Да, я циник и ничего человеческого во мне, наверное, уже нет, но я человек двадцать первого века и Виталик понимает, о чём я говорю. Я когда-то читал, что в Литве, за годы войны, было уничтожено восемьдесят процентов евреев. Выжили лишь те, кто успел эвакуироваться на восток и те, кого перед войной отправили на север как классово чуждый элемент. Вот они выжили, а остальные нет.

      Сам я, ни в каком месте не еврей и Виталик тоже, но для нас это ничего не меняет. Я собираюсь уйти отсюда подальше, в Латвию и Литву и строить небольшие опорные базы там. Причина проста, я помню, что немцы будут творить в Белоруссии и попасть под зачистку карателей мне совсем не улыбается, и, хотя Виталик знает эти места, уходить отсюда надо как можно скорее. Двинуться я решил на Себеж. Через Россоны и Полоцк было ближе, но там наверняка шёл поток немцев, подкидывающих подкрепления на Великие Луки, а на Себеже давно было тихо. Видимо немцы прорвались дальше на Псков.

      Рано утром двадцать третьего июля мы закопали блиндаж и тщательно всё замаскировали. Потом я вспомнил как мой дед перед дорогой чуть-чуть, совсем ненадолго садился. Поддавшись воспоминаниям, так и сказал Виталику: «посидим перед дорожкой». Плюхнулись на пятые точки и чуть посидели. За эти несколько мгновений обычно люди вспоминают не оставили ли они перед дальней дорогой что то важное. Мы оставляли в этом блиндаже всю свою прежнюю жизнь, но она уже была для нас не важна. Жизнь начиналась у нас новая. Ничем не похожая на прежнюю она могла закончиться уже за первым поворотом или у ближайшей деревни.

      Всего десять дней назад мы ехали по этой дороге сидя в комфортабельном джипе, теперь же неспешно шли по ней пешком. Был уже почти полдень и впереди был целый день пути. Солнце жарило как в пустыне Сахара. Отвык я от такой температуры и вообще от такой жизни. Хорошо, что в форме себя поддерживал, да и Витальку с собой везде таскал. И в тренажёрный зал, и в бассейн, и к своему приятелю в военную часть. Мне просто одному скучно, и я быстро всё бросаю, а так не успел расслабиться. Хотя, конечно, надо озаботиться каким-то транспортом, пешком не находишься, на мне столько навешано, что к концу пути я сам сдохну.

      Уже через двадцать минут я понял, что зря потащил ППД и мосинку. Но куда теперь деваться? Не выкидывать же? Это не наш метод. У меня отношение к оружию трепетное, отбери у меня стволы, я ножами обвешаюсь, как ёлка игрушками. Впрочем, я и так ими всегда обвешан. Только теперь к своему стандартному комплекту