Моя семья и другие звери. Джеральд Даррелл

чем других критиковать, – огрызнулся Лесли, воевавший с Роджером.

      Тут Ларри вскочил на ноги, вырвал кнут у остолбеневшего возницы и маханул в сторону своры, но промахнулся, да еще задел Лесли по загривку. Тот побагровел и окрысился на брата:

      – Совсем, что ли?..

      – Случайно, – беззаботно ответил Ларри. – Потерял практику. Давно не держал в руках кнут.

      – Ну так, черт возьми, смотри внимательнее. – Лесли был настроен воинственно.

      – Дорогой, успокойся, он ведь не нарочно, – вмешалась мать.

      Ларри снова взмахнул кнутом и на этот раз сбил ее шляпу.

      – От тебя больше неприятностей, чем от собак, – подала голос Марго.

      – Поосторожнее, дорогой, – сказала мать, подхватывая шляпу. – Ты можешь кого-нибудь ранить. Ну его, этот кнут.

      Но тут экипаж остановился перед входом с надписью «Швейцарский пансион». Дворняги, учуяв, что сейчас они наконец-то посчитаются с этим женоподобным черным песиком, разъезжающим в карете, обступили нас плотным, учащенно дышащим клином. Дверь гостиницы открылась, оттуда вышел старый портье с бакенбардами и бесстрастно уставился на этот уличный бардак. Усмирить и перенести тяжелого Роджера в гостиницу было непростой задачей, и потребовались совместные усилия всей семьи, чтобы с ней справиться. Ларри уже забыл о королевской осанке и даже вошел во вкус. Соскочив на мостовую, он устроил небольшой танец с кнутом, расчищая дорогу от собак, по которой Лесли, Марго, мать и я пронесли вырывающегося ощеренного Роджера. Когда мы ввалились в холл, портье захлопнул за нами дверь и привалился к ней спиной, шевеля усами. Подошедший управляющий разглядывал нас настороженно и одновременно с любопытством. Мать стояла перед ним в съехавшей набок шляпе и с моей банкой с гусеницами в руке.

      – Ну вот! – Она довольно улыбнулась, как если бы это был самый обычный визит. – Мы – Дарреллы. Для нас забронированы комнаты, если не ошибаюсь?

      – Да, мадам. – Управляющий держался подальше от все еще рычащего Роджера. – На втором этаже… четыре комнаты и балкон.

      – Очень мило, – просияла мать. – Тогда, пожалуй, мы пойдем к себе и немного отдохнем перед ланчем.

      С поистине королевской грацией она повела все семейство наверх.

      Позже мы спустились в просторную мрачноватую столовую с пыльными пальмами в кадках и скособоченными статуэтками. Обслуживал нас все тот же портье с бакенбардами, которому, чтобы превратиться в главного официанта, достаточно было надеть фрак и накрахмаленную манишку, поскрипывавшую, как армия сверчков. Еда была обильная и вкусная, и мы на нее набросились с голодухи. Когда подали кофе, Ларри со вздохом откинулся на спинку стула.

      – Кормят сносно, – великодушно похвалил он. – Как тебе, мать, это место?

      – Еда, во всяком случае, приличная. – Мать отказалась развивать эту тему.

      – Обслуга вроде ничего, – продолжил Ларри. – Управляющий лично передвинул мою кровать поближе к окну.

      – Лично я, когда попросил