Собрание сочинений. Т. 1 Революция. Виктор Шкловский

и сами они измучились от бестолочи командования и суровой жизни рядового без привилегий (они были у меня в отряде, и Миткевич прижимал их основательно).

      Скоро у меня по палате оказался сосед. Сосед этот инвалид с ногою, уже давно отнятой по бедренный сустав. Сейчас он жестоко ранен в рот с повреждением языка, в грудь и в мошонку. Когда ему вспрыскивали камфару или вливали физиологический раствор соли, он мычал голосом сердитым и бессознательным. Было жалко видеть его громадное тело, красивые руки и красивое обнаженное плечо, и знать, что тело уже изуродовано ампутацией. Мне о нем рассказала его родственница, сейчас дежурящая над ним; она была старшей сестрой этого же лазарета…

      Фамилия раненого была Горбань[30].

      Он был прежде эсером, жил на каторге, его там много били, но убить не успели. После революции он вернулся в Херсон, где раньше был кузнецом.

      Во время оккупации убил кого-то, стоявшего за немцев, схватив его на улице и унеся к своим (кто были ему свои в то время, не знаю) на расстрел.

      Немцы арестовали его и везли на пароходе; он вырвался от них и уплыл, хотя его и ранили. Во время какого-то восстания его ранили в ногу; врача не было; когда достали, было поздно. Ампутировали, потом еще раз, потом еще раз.

      Горбенко качал головой, когда смотрел на следы последней операции.

      Одноногим Горбань принимал участие в защите Херсона от немцев.

      Я тороплюсь к этой защите…

      О ней рассказывали мне в лазарете почти все.

      Но нужно сказать, как попал Горбань раненым в лазарет.

      Он был большевиком, преданным и наивным, работал по землеустройству. Поехал по деревням с агрономом. Поссорились в байдарке (тележке). Я думаю, что у Горбаня был не легкий нрав. Агроном выстрелил в него в упор, но прострелил только челюсть и язык, да обжег щеку, потом выбросил раненого из байдарки и выстрелил еще два раза, попал в мошонку и грудь… Уехал.

      Раненый лежал на дороге, мимо ехали крестьяне с возами по собственному делу, не подбирали.

      Быть может, даже не из вражды, а так – «в хозяйстве не пригодится».

      Лежал весь день на солнце…

      Потом подобрала милиция.

      Привезли в лазарет.

      Мы (я и сосед) поправились как профессионалы быстро.

      Горбань уже ругался.

      Я вставал, хотя пальцы еще гноились, и тело было покрыто опухолями вокруг не вынутых осколков.

      Приходили люди, рассказывали. Вспоминали. И вот краткая повесть о защите города Херсона от немцев безначальным войском в году 1917-м.

      После того как солдаты ушли с войны, они вернулись по домам.

      Вернулись и в Херсон.

      Работы не было. Городская дума придумала что-то вроде «Национальных мастерских».

      Срывать валы за городом.

      Солдаты срывали плохо. Ссорились…

      Угрожали захватом города.

      Предводительствовали ими какие-то люди, про которых почтенные горожане говорили, что это были каторжники.

      Кажется, это никем не оспаривалось. Один из каторжников был из беглых

30

Фамилия раненого была Горбань. – Возможно речь идет о С. И. Горбане, деятеле эпохи Гражданской войны на Украине.