Тайна старого поместья. Анна Никонова

за поместьем, а отец был адвокатом. Защищал преступников, как часто говорила мама. А теперь и не у кого было спросить. Тетушка Элен умерла, а пока он жил у нее, старался не думать о прошлом.

      Закончив с ужином, Джеффри тяжелыми шагами направился в свою спальню. Темнота была ему спутником. И другие шаги.

      – Кто здесь? – резко остановившись и направив луч фонарика вперед, спросил Джеффри. Но ничего не было слышно. Наверное, эхо.

      В круг света попал портрет его родителей. Мама всегда хотела, чтобы у нее был такая картина, где они с отцом в старинных костюмах, как на средневековых гравюрах, важно сидели в креслах между круглым столом. И вот, незадолго до их смерти работа, наконец, была окончена, и портрет водрузили на самое видное место. Теперь с него смотрели немые лица, навсегда запечатленные в памяти. Ниспадающий на лоб матери локон как будто шелохнулся от дуновения ветерка. Джеффри вздрогнул и быстрее направился в спальню.

      – Нужно срочно заняться светом, – прошептал он.

      Один и тот же сон преследовал его с тех пор. Он бежит, бежит, впереди виднеется лестница, он тянет руки, но никак не может дотянуться. Затем появляется красивая волна белокурых волос, но лица не видно. Голова невидимой женщины откидывается, будто в безудержном смехе и Джеффри просыпается. Врачи объясняли это подсознательным желанием спасти родителей, а белокурая женщина выступала в качестве насмешки над тщетностью его попыток.

      А сегодня яркая вспышка озарила лестницу, и он увидел искаженное ужасом лицо своей матери. Джеффри проснулся в холодном поту.

      Его Энджела после таких снов приносила ему теплое молоко с медом и предлагала навестить родителей. Он принимал освежающий душ, и они ехали на кладбище. Все успокаивалось на некоторое время, а потом начиналось снова. Энджела всегда с пониманием относилась к тревогам своего мужа и поддерживала во всем. Горечь утраты единственной женщины, которая его понимала, останется с ним навсегда.

      Сегодня же он ограничился ледяным душем и крепким кофе. И твердая мысль поселилась у него в голове.

      – Я так и знал, – ударил кулаком по столу Райянс.

      Они встретились в городе как раз перед парами Джеффри. У Райянса закончился рабочий день, а у его друга только начинался. Джеффри успел полностью обеспечить дом светом и заглянуть в комнату родителей. Еле уловимый, но такой знакомый запах духов ударил ему в нос. Все было так же, как он и запомнил. Хотя был в этой комнате от силы пару раз. Та же огромная кровать под балдахином с деревянными столбиками, но теперь накрытая, как и все в доме, чехлом, та же бархатная банкетка перед кроватью, тот же огромный вещевой шкаф. Джеффри зашел внутрь. Как будто любимая мамина пластинка зазвучала в голове. Возле французского окна стояло зеркало в полный рост, тоже занавешенное тканью. Джеффри на минуту замешкался, но все же сдернул пыльную занавесь. На него смотрел изможденный не очень молодой человек. Следы усталости были заметны на каждом сантиметре и даже в одежде. Длинные каштановые локоны