Другое Существо. Андрей Арсланович Мансуров

Арены.

      Не тут-то было. О приближении сплошной стены бьющего искрами невидимого Барьера Мартену сказали руки: на этот раз он выставил их перед собой в надежде заранее обнаружить опасность. Ну вот и обнаружил. Тем не менее он успел, обежав агрегат, перебраться на другую сторону овала, и повторить попытку пройти и там. Покалывающая неприятными вначале, и убийственными в глубине незримого Барьера ударами стена, имелась, к сожалению, и по другую сторону от механизма. И дотянуться до её верхней кромки не удалось: попытка стоила Мартену нового онемения правой руки. На этот раз, правда, лишь до локтя: он же умный, не стал сразу пытаться засунуть всю руку в невидимый Барьер – поглубже!..

      Так что теперь Мартен с Загонщиком драться, или прорываться сквозь устанавливаемую им невидимую стену не пробовал. Понял с первого раза, и больше бессмысленных попыток не повторял: дотумкал, что кем бы ни были создатели этого механизма, прорваться в тот, второй, проход, выжившему бойцу уж точно не позволят.

      Зато теперь Мартен без помех и боли в поражённых током конечностях, и – главное! – абсолютно спокойно и беспрепятственно изучал обстановку Лабиринта, по которому его неторопливо конвоировали.

      То, что Лабиринт построили лишь с одной целью, а именно – содержать здесь бойцов для битв на Арене, у Мартена сомнений уже не имелось. Потому что длинные коридоры на двух других уровнях, мимо которых они спускались с Загонщиком по дороге «домой», были сплошь утыканы огромным количеством дверей, ведущих наверняка в такие же камеры – Мартен сами коридоры видел мельком, издали, спускаясь по лестничным пролётам на свой уровень, и лишь заглядывая туда из колодца с лестничными пролётами. Потому что входы в эти коридоры перегораживали такие же, как у Загонщика, невидимые, но больно бьющиеся, стены-барьеры. Однако Мартен не сомневался: эти стены устанавливаются только тогда, когда с Арены ведут его – чтоб он не пытался туда сбежать. Наверняка когда в коридорах, или на Арене нет бойцов, эти перегородки выключают: иначе те надсмотрщики, кто шагают иногда, как он отлично слышал, мимо их камер, заглядывая в односторонне прозрачные окошечки в их дверях, не смогли бы ходить и сами.

      Впрочем, то, что ему позволяют почти без боли посмотреть на камеры других узников-бойцов на верхних уровнях, сказало Мартену о том, что вероятней всего такая система содержания отработана давно. Надёжна. И «в лоб», наскоком или «экспромтом», эту защиту не возьмёшь.

      Нужно вот именно – тщательно всё разведать, подумать. Продумать.

      И уж потом принимать решения. И действовать.

      Глаза напарника всегда напоминал ему пепел: такие же серые, потухшие и не имеющие выражения. Глаза отличного исполнителя.

      А вот инициатива обычно исходила от Мартена.

      Тем не менее, в том, что напарник предложил сегодня, имелся смысл. Мартен молча кивнул, соглашаясь, и принялся бесшумно грести. Нарушать предрассветную, настолько густую, что, казалось, её можно резать ножом, тишину банальными