На разломе двух времён. 80-е. Сергей Васильев

просила, чтобы их писал и я, а потом многозначительно тыкала моей тетрадкой в лицо какому-нибудь двоечнику: «Вот, смотри, даже Васильев и то сделал меньше ошибок!»

      А еще мне нравилось учить наизусть украинские стихи, особенно Шевченко, это очень оттачивало память. Любимым был, конечно, «Реве та стогне Дніпр широкий…».

      Вообще украинский язык был для меня очень забавным, все время казалось, что его основная задача – зачем-то заменить в русских словах некоторые гласные на «i» с точкой. А основная цель обучения – угадывать, куда же поставить эту «i», вместо простого русского «и» или

      русского «о»?

      Но были, конечно, и сложные моменты, когда нужно было догадаться: куда же вставить «ï» с двумя точками?

      Этому искусству я так и не научился.

      Вообще, украинского языка в Горловке, и на Украине в целом, было тогда довольно много. В основном это определялось тем, что вся Украина смотрела два телеканала.

      Первый, самый главный, – общесоюзный канал, он был, естественно, на русском. А второй – украинский канал, вещал на мове.

      Все смотрели оба эти телеканала и непрерывно между ними переключались в поисках того или иного фильма или интересной передачи. И естественно, в результате этого постоянного переключения ты постепенно переставал замечать различия между двумя языками и уже абсолютно свободно мог слушать и понимать их оба.

      В обычной жизни: дома, в школе, во дворе – везде в Горловке все говорили только по-русски. Украинский язык я слышал лишь на уроках «украинского» в школе и по украинскому телевидению.

      В живой разговорной речи его не было. Исключением были отцовские родственники из села под Хмельницким, откуда он был родом. Когда они приезжали к нам в гости, то говорили наполовину на русском, наполовину на мове. Точнее, так с ними разговаривал отец, а мы просто слушали этот их сельский говор. Тогда украинский язык и стал для меня ассоциироваться с селом, с украинской родовой глубинкой отца. Городская Украина говорила исключительно на русском, по крайней мере на Донбассе.

      Но главное, что мне дала школа № 16 города Горловки, где я учился, была любовь к математике!

      И «виновником» тому был лучший учитель математики всех времен и народов, Иосиф Моисеевич Михайловский. Это был не просто преподаватель, он был умнейший человек, эрудит, знаток всего и вся. Ему было тогда около 50, он очень любил литературу и мог бесконечно долго читать наизусть Пушкина или неожиданно посреди урока математики вдруг рассказать байку про Ходжу Насреддина.

      Каждый его урок был каким-то фонтаном новых знаний, мыслей, историй и рассказов. Именно он, Иосиф Моисеевич, и научил меня… думать.

      Он привил вкус к чтению и поиску знаний.

      Но главное, я вдруг почувствовал, что могу решать задачи быстрее других в классе. Кроме простых задачек из программы, он всегда давал одну не стандартную, какую-то очень заковыристую. Он объявлял тишину и смотрел, кто решит первым. Я все время ждал этой минуты, чтобы начинать думать. Это движение мысли в голове, этот процесс поиска ответа был безумно