Однажды. Сергей Гончаров

он наклонился к медведю и стал заботливо наглаживать тому бока. Я понял, что Григорий плачет.

      Находясь под сильным впечатлением от необычной встречи, я кое-как выбрался на дорогу. От былой приподнятости духа не осталось и следа.

      Когда я добрел до дома, вся семья завтракала на веранде. Издалека был слышен раскатистый голос отца, по своему обыкновению он рассказывал очередную историю из своей врачебной практики.

      – И вот вхожу я к нему в спальню, а там уже и священник к изголовью прибыл, и жена в черное обрядилась. Вхожу, шторы-то отодвигаю, окно приоткрываю. Болезни, говорю, у вас никакой не выявлено, и вряд ли вы распрощаетесь с жизнью раньше, чем Бони4 выберется с острова Святой Елены.

      – Отец, а как ты считаешь, Россия и в самом деле так сильна, раз сумела дать пинка Бонапарту? – осторожно спросил Эразм.

      Если доктор Дарвин начинал говорить о своих пациентах, он мог это делать часами, и для того, чтобы перевести разговор на другую тему, требовалось поинтересоваться его мнением в каком-либо не менее существенном вопросе.

      – Это вполне вероятно, – охотно откликнулся доктор. – Он полагал, что сможет задушить нас, если завоюет Россию, но сильно просчитался.

      – Точно, точно, – проскрипела мисс Уэджвуд. – Этот орешек оказался ему не по зубам. Как там было у Фрира5:

      О шкуре Альбиона алчно бредя,

      На выделку ее, мы узнаем,

      Парижские дельцы дают заем.

      Эй, шкурники, а кто убьёт медведя?

      Они дружно засмеялись.

      Моё появление прервало столь бурное веселье и три пары глаз выжидающе уставились на меня.

      – Доброе утро, – сказала Элен Уэджвуд, – Удачно ли прошла прогулка?

      – Доброе утро, – отозвался я, адресуя свое приветствие всем собравшимся. – Великолепно. Спасибо.

      В этот момент из дома появилась Мария, неся поднос с кофейными принадлежностями. При виде меня она приветливо заулыбалась:

      – Не угодно ли мистеру Чарльзу горячего тоста с сыром?

      – Да, Мария, я очень проголодался, – отозвался я, всё ещё наблюдая за отцом. Сложно было предугадать, как он отнесся к моему отсутствию за завтраком.

      – Что ж, – сказал доктор дружелюбно. – Давай рассказывай, какое оно – раннее утро в Дорсете.

      – Чудесное, – восхищенно признался я, стараясь припоминать всё, что видел до встречи с русским. – Представляешь, отец, я почти выследил Большого пестрого дятла. Сейчас его встретить – это большая редкость. Мне очень хотелось добавить в свою коллекцию его яйцо.

      – Превосходно. Я рад, – ответил он сдержано.

      После завтрака Рас с отцом отправились на конюшню, Морис обещал показать им новорождённого жеребёнка дартмурского пони. Брат был страшно удивлен, когда я отказался сопровождать их. Вместо этого я удалился в сад, на скамейку под цветущий каштан, чтобы остаться наедине со своими размышлениями. Моё сердце переполняло сочувствие к отчаявшемуся русскому,

4

Бони (Boney) – презрительное прозвище, данное британцами Наполеону Бонапарту.

5

Джон Хукхэм Фрир (1769—1846) – поэт, переводчик Аристофана, дипломат. Под псевдонимом Уистлкрафт опубликовал пародийную поэму о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Был ярым противником французской революции.