Пропащая. Ирина Григорьева

широко раскрытые глаза сейчас уже не были такими голубыми – они потемнели из-за расширившихся зрачков.

      – Что с тобой? – спросила она.

      Я стоял рядом с ней и смотрел на неё сверху вниз, попутно размышляя, какую же тактику избрать в отношении неё? Подумав, решил быть добрым – в конечном счёте она не виновата в моём настроении.

      – Пошли, – я взял её под локоть и повёл в подъезд. – Не обращай внимания – обычное дело: разборки отцов и детей за авторитет. Извини, что стала свидетелем такой сцены.

      При этих словах я обнял её за плечи и легонько прикоснулся к губам.

      Она дрожала под моей рукой то ли от холода, то ли от того, что перенервничала, но вдруг мне стало её жаль. И я остановился, развернул её к себе и настойчиво поцеловал…

* * *

      Я всегда советовал своим клиентам отслеживать чувства. Думать о том, что происходит и делать анализ. Мне нравилось быть умным. Моё мнение имело вес. И я всегда знал наперёд, что ответить.

      Карпман писал: «Три драматические роли игры – Спасатель, Преследователь и Жертва – являются на самом деле мелодраматическим упрощением реальной жизни. Мы видим себя щедрыми Спасателями благодарной или неблагодарной Жертвы, праведными Преследователями нечестивых и Жертвами жестоких Преследователей…».

      Умный старикан!

      И со своей теорией всегда был, кстати.

      Это же здорово, когда ты знаешь ответ и читаешь сидящего напротив тебя человека, как открытую книгу.

      В Центре быть умным оказалось ещё проще!

      Помню, как ещё в самом начале своей деятельности в Центре, я говорил скептически настроенным на лечение пациентам:

      «Вы – одной крови. Вы сбиваетесь здесь в стайки и дружите против нас. Я понимаю. У вас у всех одна зависимость на всех – это сближает вас крепче родственных уз».

      Я верил в то, что говорил. И не верил в них. Они ведь хитры.

      Всю правду об алкоголизме, в конце концов, можно свести к одному – постоянная ложь.

      Здесь в Центре они как бы становились другими. Как бы что-то делали. Как бы пытались. Но далеко не все искренне хотели меняться.

      Что ж, ваше право, господа!

      Но эта ссора с отцом, грустное лицо Наташи, не знавшей истинной причины, и мои внутренние переживания заставили меня задуматься.

      Пока мы ехали с Натой домой, изредка поглядывая друг на друга, я дал себе слово – начать всё сначала.

      Я был уверен, что теперь просто обязан спасти Анну, а вместе с ней – и остальных.

      В этот вечер я не стал составлять планы о том, как буду действовать дальше. Планы сбивают и загоняют в рамки, а я же хотел размаха!

      Но, что-то определённо шло не так!

      И Карпман, как назло, маячил где-то рядом!

      Дневник Анны

      Привет!

      Сегодня я в отличном настроении. Да, я сорвалась и была готова бежать отсюда без оглядки, но осталась.

      И вдруг всё изменилось!

      На следующий день мне было стыдно за своё поведение.

      Странное