Возрождение, или Граната в руках обезьяны. Василий Федорович Биратко

И снова в путь. Я лежал на повозке, очень ослаб. Зубр шел сзади невдалеке, могучий торс был виден меж деревьев. На следующий день на привале я слез с повозки, взяв хлеба, направился к нему.

      – Не ходи, опасно, кто знает, что у него на уме, когда нет других врагов? – предостерег Зверобой.

      – А он, наверное, хочет покататься, как древние на картинках, – засмеялся Донжуан.

      У меня ёкнуло в сердце, покататься, как покататься, а вот в повозку запрячь хорошо бы.

      – Давай мы его на мясо пустим, – предложил Следопыт.

      – Нет. Он мне жизнь спас. А мяса столько не съешь и на телеге не утащишь, – сказал я.

      За день я сдружился со Спасом, так назвал я быка, сокращенно от Спасителя. К вечеру пятнадцатого дня нашего путешествия Спас вдруг сам пришел к костру и улегся головой к лесу, он что-то чуял, иногда настороженно принюхивался и громко фыркал. Кто-то ходил вокруг лагеря. На следующий день Следопыт обошел территорию и сделал заключение, что это медведица с семейством.

      Ночью молодой медведь предпринял попытку вторжения на территорию, но укуса жужжалки он не перенес, упал замертво, даже не заревел. Да, укусы действовали на зверей по-разному, кого убивали сразу, кто падал без сознания, а кто просто отпрыгивал и убегал.

      Пять дней нас они держали в напряжении, даже днем подходили очень близко. Их осталось четыре, старый медведь, медведица и два погодка. Пятый, убитый, самый молодой годовалый. Вот мать и не уходила, выжидала момента, но Зверобой не разрешил стрелять, говорил, не надо провоцировать. Силы не равны.

      Зато это помогло с дрессировкой Спаса. Он шел возле повозки, не боясь, брал хлеб из рук у каждого. Гладили его морду, и ему это нравилось. Затем я накинул ему веревку на шею, завязал узел, он немного пофыркал, как обычно, и успокоился. На следующий день, продолжая путь, я слегка повисал на веревке, и он нес меня, не обращая внимания на мой куриный вес. Следующей попыткой стало новое испытание. Одной рукой Зверобой брался за веревку, а другой за повозку, я шел впереди и угощал быка хлебом. Зубр сначала дергался и убегал в сторону, но медведи были начеку, и он возвращался назад. Снова и снова мы повторяли этот трюк, и это всех забавляло. Назавтра продолжили издеваться над животным.

      – А че, напрасно его хлебом кормим? Самим уже маловато. Пусть поработает, – веселился Донжуан. – Давай привяжем колоду, пусть таскает, убежать медведи не дадут, быстрей привыкнет к телеге.

      – Нет, – со всей своей строгостью сказал Зверобой. – Он может озвереть, и кому будет хуже, еще неизвестно.

      К вечеру бык сдался, повозку тянул, точнее, повозку тянул Следопыт, а его тащил Спас, я шел впереди. Впрягать в нее опасались, вдруг понесет.

      Двадцать третий день. Уже все привыкли к медведям, они шли рядом, и мы своей дорогой. Своей ли? Следопыт с трудом находил стоянки воинов того племени, а уйти на разведку невозможно. Хорошо попадались зарубки на деревьях от клинка. Но медведи не давали более детально обследовать территорию, найти путь прямее