Ричард и Великие Маги. Гай Юлий Орловский

власти, – пояснил я. – Все законно.

      – А закон у нас вы, – добавил он совсем невинным голосом.

      – Правда здорово? – сказал я бодро.

      Дороги вымощены плитами от дома и до дома, город чист, хотя не просто огромен, а исполински огромен. Но странность в том, что вовсе не видно домов простых ремесленников, в то время как в Солнечном городе, столице королевства Монтегю и самой империи Германа Третьего, их почти треть. Правда, трети тоже маловато, на одного вельможу или просто знатного должно приходиться не меньше двух десятков из так называемого обслуживающего персонала, этого и в помине нет в Солнечном городе.

      Альбрехт по-прежнему держится справа, это его почетное место, брови уже сдвинуты, на лице легкая тень недоумения, что-то неладное все-таки заметил.

      – Здесь либо магов больше, – сказал я, – либо император заставляет их заниматься бытом, а не высокими изысканиями.

      – Тоже ухватили? – обронил он легко.

      – Вы же заметили, герцог!

      Он сказал с полуулыбкой:

      – Я человек взрослый, а вы должны больше замечать толщину стен, укреплений, количество вражеской армии… Хотя, конечно, вы все еще нечто непонятное, сэр Ричард. Посмотреть бы, что за старые книги читали.

      – Спасибо, – ответил я так же легко. – Мне нравится быть таким задумчивым, таким загадочным… Думаю, простой люд обитает в жилищах, которые нам по простоте душевной и христианскому смирению кажутся домами для благородного сословия. Это, конечно, не делает их счастливее, все познается в сравнении. Думаю, их нынешние благородные на такой же дистанции от простых, как и в империи Германа.

      – И дальше, – заметил он трезво, – чем у нас на Севере.

      – Да, – согласился я. – У нас все еще милая патриархальщина.

      Он вскинул брови.

      – Это плохо? У вас это звучит с каким-то оттенком.

      – Детство, – сказал я, – всегда милое, но когда-то надо вырастать из коротких штанишек.

      Он спросил несколько натянуто:

      – Здесь… выросли?

      – Увы, – ответил я, – выросли. Правда, это не значит, что выросли в достойных людей. Или недостойных, но нам приемлемых. Но что выросли, это несомненно. И с этим придется считаться.

      – Насколько?

      – Увидим, – пообещал я с тяжелым сердцем.

      Квартал за кварталом остаются за спиной, город местами выглядит как только что оставленный вражеской армией, но в других местах жители явно сумели наладить самооборону, а люди Норберта, ворвавшиеся в город первыми, как-то убедили, что регулярная армия не грабит, жители отныне под защитой, но если на проезжающие отряды кто-то бросит хотя бы камень, тот дом сожгут вместе с людьми.

      Альбрехт старается не выказывать настороженности, но ладонь его то и дело проходит над рукоятью меча, а края плаща подвернул, чтобы ничто не помешало выхватить клинок.

      Где-то в центре города на храпящем коне навстречу выметнулся один из разведчиков Норберта.

      – Сэр Ричард!.. – прокричал он ликующе. – Город в наших руках!.. Уже весь!

      Я